"Геннадий Солодников. Пристань в сосновом бору" - читать интересную книгу автора

Перед закрытием корпуса на ночь Русин еще раз выбрался на любимое место
на откосе. Ваня было наладился следом, но Николай сказал ему напрямик, что
хочет побыть один.
Последняя мартовская ночь все-таки взяла свое, выстудила нагретую за
день землю, неровно выстеклила подле берега стоячую реку. Закуржавело все
вокруг, замерло. Небо было мутно-синее, с прозеленью на закате - тоже
стылое, и по нему звезды россыпью. Ковш Большой Медведицы прорезался
особенно четко и казался близким-близким. Словно кто-то хотел зачерпнуть им
груду звезд, да засмотрелся, замешкался, и ковш вмерз с холодными звездами в
ледяное небо.
Вдали ожерельным полукружием мигали земные, живые огни недалекого
города. В середине - гуще, к раскрылкам - пореже. Русин смотрел на эти огни
и, еще ни на что не решившись, думал о том, что каждое утро, чуть свет, из
дома отдыха в село напротив города ходит продуктовая машина. А там уже
второй день налажена переправа, режет реку поперек маленький самоходный
паром.
И если захотеть, уже в восемь утра можно оказаться под окнами общежития
молодых специалистов химкомбината. А уж юркнуть в знакомый подъезд, пройти
по коридору направо и постучать в заветную дверь - минутное дело. И даже
если в этот субботний день народный театр собрался куда-нибудь на село с
выездным спектаклем, все равно он застанет Лилю и Надю дома... А может,
стоило все-таки заранее позвонить и договориться о встрече? Нет, не стоило.
Лучше вот так, нагрянуть неожиданно, а там будь что будет. Иногда полезно
бывает действовать наобум, в который уж раз испытать свою судьбу...
Справа над противоположным берегом все выше и выше всплывала луна,
резко очерченная по кромкам, словно вырезанная из латуни, совершенно не
освещая небесного пространства возле себя. Внизу на гладком льду лежал ее
двойник. За то время, что Русин стоял на яру, двойник этот тоже незаметно
продвинулся от берега ближе к середине, где темнела полая вода и
медленно-медленно плыли льдины, посверкивая в столбе лунного света, зыбко
павшего поперек прибрежного льда, поперек реки.
Было тихо-тихо. Лишь доносились чуть слышимые отголоски какого-то
утробного уханья с фабрично-заводской окраины города, да снизу
проклевывались шорох и шепот и робкий говорок тонких и мелких, почти
кружевных, льдинок по закрайке неширокого заберега на сонной воде.


4

Сармите тихо лежала, подмяв под себя подушку, прислонившись лбом к
холодной стене. Светлый, насыщенный день, единственный, можно сказать, за
все время в доме отдыха, закончился для нее так пусто и печально.
Она сама не могла понять, отчего ей стало невыносимо больно: от мыслей
о своем застарелом, семейном или от обиды на Николая за его невнимание. А
может, просто от беспричинной тоски, которая иногда подкрадывается к
людям, - тоски по чему-то несбыточному. Да и все это, вместе взятое, любого
могло наполнить быстролетной жалостью к себе, такому незаметному и одинокому
в беспредельном мире.
Не увидев Русина ни на ужине, ни в клубе, Сармите вышла на свою обычную
прогулку. Необъяснимое исчезновение Николая еще сильнее разожгло в ней