"Владимир Солодовников. Ожидание старого учителя ("Принцип Криницина" #3) " - читать интересную книгу автора

Дуська замурлыкала от удовольствия. Доброту моя кошка чует за версту.
-Решились-таки на поход на плоту? - спросил дядя Петя.
-Решились. Егорий вот с Валерием плот мастерить пока будут, а я вам с сенокосом
помогать буду. Готовь и мне косу.
Ночевать мы решили с приятелями на берегу речки, рядышком с участком на лугу,
где утром я с Варенцовыми траву косить буду. Нюра отговаривала нас, дескать, ночуйте в
доме, от силы - на сеновале. Но мы были непреклонны: поставим палатку, разведем
костер, посидим-пообщаемся.
Оставив автомашину во дворе у Варенцовых, мы пешком отправились к реке, а идти-
то всего ничего - с километр, пожалуй. Уже смеркаться начало, как мы остановились на
пологом песчаном берегу речки Черной, поросшим кое-где ивняком и черемухой.
Напротив нас, на противоположном берегу, темнел лес, загадочный, замерший на ночь.
-Егорий, ты собери сушняк и занимайся костром. А мы с Валерой палатку поставим.
-С бредешком пройдемся? Ушицы бы сварили, однако.
-Сварим-сварим, ты костер готовь.
За этим трепом я не переставал думать о Филе, девушке его - Вике. По приезде мы
перекинулись парой слов с Нюрой о дезертирстве Филиппа. Для нас было очевидно, что
Филя оставил свою часть не случайно, а связан его побег с Викой. Как же мне помочь
этим ребятам, ума не приложу. Межде прочим, я как-то видел мать Фили - Зинаиду.
Знаете, это была стройная, темноволосая женщина, ходила медленно, плавной какой-то
походкой, как лебедушка плыла. А лицо у нее, как у многих женщин с хроническими
болезнями - "лик мадонны" это, вот что: матовость кожи, удлиненный овал лица, глаза
крупные, усталые, с поволокой, но смотрят проникновенно, всепонимающе. Мне понятен
такой взгляд, взгляд человека, знающего о скором уже и печальном исходе своей жизни,
взгляд человека, живущего на свете исключительно для исполнения долга, в данном
случае - материнского. Говорят: в чем и душа у человека держится? - материнским
долгом и держалась.
Мы прошлись с Валерием бреднем у берега, один раз и зашли, а поймали рыбы
столько, что на уху - с избытком: здесь и пескари, с десяток окуней, язи крупненькие да
несколько линей. С ведро поймали! - ну, и рыбалка! Егорий бегал по берегу в ожидании
улова, как мальчишка, покрикивал, рыбу нам распугивая. Кабы он не был нам приятелем,
так отлупили бы мы его, как пить дать - отлупили бы. Нам светила луна, лунная дорожка
на речной глади - почти не колеблется, так незаметно течение. Уха почти готова была,
распространяя вокруг чудные ароматы, а Егорий, выпив водки, рассказал нам очередную
байку из своей богатой событиями жизни:
-Эту историю мне рассказал мой коллега. Он закончил медицинский институт в
Казахстане, работает сейчас в нашем городе. Как-то по служебной надобности он посетил
город, где когда-то учился, и встретил неожиданно старую свою знакомую:
Санитарку морга областного бюро судебно-медицинской экспертизы все звали
просто тетя Паня: и преподаватели, и эксперты, студенты и интерны местного
медицинского института. Тетя Паня лет двадцать с лишком работала санитаркой, а
приехала в Казахстан по комсомольской путевке для поднятия целины. Целинные земли
ей поднимать не довелось, а оказалась она в областном городе и стала работать в морге
санитаркой. Работу свою на то время, как мой коллега был студентом, она знала уже
прекрасно. Эксперты лишь стояли да записывали изменения тканей и органов при
наружном и внутреннем исследовании трупа, а всю техническую работу выполняла тетя
Паня, и не было такого анатомического ли образования, приема ли технического по
вскрытию, какой Пане был неизвестен: учителя у нее, видать, в прошлом были
прекрасные. У санитарки и сейчас велика ли зарплата, а в советские времена зарплата и
вообще была - мизер. Но тетя Паня, впрочем, как и все санитарки морга, подрабатывала