"Федор Сологуб. Красногубая гостья (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

точно неживых, точно навеки завороженных тишиною и тайною, зеленоватых
глаз. И только хотелось ему видеть эту безумно-алую на бледном лице
улыбку, видеть этот большой, прямо разрезанный рот с такими яркими губами,
точно сейчас только разрезан этот рот, и еще словно свежею дымится он
кровью. И только хотелось ему все слушать да слушать тихие, злые слова,
неторопливо падающие с этих странных и очаровательных уст.
Такое все стало скучное, что вне этих стен! Такою докучною, ненужною
казалась ему вся эта жизнь, внешняя, шумная, которою он жил до сих пор.
Вялая леность развивалась в его теле, прежде таком бодром и радостном.
Голова стала часто болеть и томно кружиться, полная глухих, безумных
шумов и звонов. Лицо его бледнело, точно яркие губы Лидии Ротштейн
выпивали всю его жизнь.


Глава 3


С чего это началось? Теперь это как-то смутно и неохотно
припоминалось ему.
Познакомилась где-то в сумеречном холодном свете осеннего вечера.
Кажется, говорили что-то незначительное. Николай Аркадьевич был
чем-то в тот день занят и увлечен; Она была бледна, малоразговорчива и
неинтересна.
Поговорили с минуту, не больше. Разошлись, и Николай Аркадьевич забыл
о ней, как забывают всегда о случайных, ненужных встречах.


Глава 4


Прошло несколько дней. Николай Аркадьевич кончал свой завтрак. Ему
сказали, что его желает видеть госпожа Лидия Ротштейн.
Николай Аркадьевич слегка удивился. Это имя не сказало ему ничего.
Забыл совсем. Досадливо поморщился. Спросил лакея:
- Кто такая? Просительница? Так дома нет. Молодой, красивый лакей
Виктор, тщательно подражавший своему барину в манерах и модах, усмехнулся
такою же ленивою и самоуверенною, как и у Николая Аркадьевича, улыбкою
бритых, холеных губ и сказал с такою же, как и у барина, растяжечкою:
- Не похожи на просительницу. Скорее будут из стилизованных барышень.
Где-нибудь на пляже вы изволили с ними познакомиться.
Уже весело улыбаясь, спросил Николай Аркадьевич:
- Ну, почему же непременно на пляже? Виктор отвечал:
- Да так-с мне по всему сдается. По общему впечатлению. Первое
впечатление почти никогда не обманывает. Притом же из городских словно бы
такой не припомню.
Николай Аркадьевич спросил, продолжая соображать, кто бы такая могла
быть эта стилизованная барышня Ротштейн:
- А какая она из себя? Виктор принялся рассказывать:
- Туалет черный, парижский, в стиле танагр, очень изящный и дорогой.
Духи необыкновенные. Лицо чрезвычайно бледное. Волосы черные,