"Федор Сологуб. Свет и тени (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

лицо. Потом Володя слышит, что учитель издевается над ним вежливо и зло.
Володя дрожит от обиды и от бессилия. Потом учитель объявляет ему,
что ставит ему единицу за незнание и невнимательность, и приглашает его
садиться.
Володя глупо улыбается и принимается соображать, что с ним случилось.


Глава 18


Единица, первая в Володиной жизни!
Как это было странно для Володи!
- Ловлев! - дразнят его товарищи, смеясь и толкаясь. - Схватил кол! С
праздником!
Володе неловко. Он еще не знает, как следует вести себя в таких
случаях.
- Ну, схватил, - досадливо говорит он, - тебе-то что за дело!
- Ловлев! - кричит ему ленивый Снегирев. - Нашего полку прибыло!
Первая единица! И ее надо было показать маме. Это было стыдно и
унизительно. Володя чувствовал на своей спине в ранце странную тяжесть и
неловкость, - этот "кол" пренеудобно торчал в его сознании и никак не
вязался ни с чем в его уме.
- Единица!
Он не мог привыкнуть к мысли об единице и не мог думать ни о чем
другом. Когда городовой близ гимназии посмотрел на него, по обычаю своему,
строго, Володя почему-то подумал:
"А вот если бы ты знал, что у меня единица!"
Это было совсем неловко и непривычно, - Володя не знал, как ему
держать голову и куда девать руки, - во всем теле была неловкость.
И еще было надо принимать перед товарищами беззаботный вид и говорить
о другом!
Товарищи! Володя был уверен, что все они ужасно рады его единице.


Глава 19


Мама посмотрела на единицу, перевела непонимающие глаза на Володю,
опять взглянула на отметку и тихо воскликнула:
- Володя!
Володя стоял перед нею и уничтожался. Он смотрел на складки мамина
платья, на мамины бледные руки и чувствовал на своих трепетных веках ее
испуганные взгляды.
- Что это? - спросила мама.
- Ну что ж, мама, - вдруг заговорил Володя, - ведь это ж первая!
- Первая!
- Ну, ведь это со всяким может быть. И право, это нечаянно.
- Ах, Володя, Володя!
Володя заплакал, по-ребячьи размазывая слезы ладонью по щекам.
- Мамочка, не сердись, - зашептал он.