"Наталья Зоревна Соломко. Пожарный кран № 1 (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Что же делать, что?
Умный первоклассник Овечкин поднял руку. На сей раз это было замечено
сразу, все с надеждой уставились на него.
- А пусть за Аню сыграет Вася... Помните, он на репетиции Аню
передразнивал? Так похоже получалось, а Аня его еще стукнула за это,
помните?..
Все-таки он удивительно был умный, маленький Валера Овечкин!
- Помним! - дружно завопили юные актеры, и через три минуты
Балабанчик, одетый Бабой Ягой, стоял в кулисах и трепетал.
- С ума сошли... - бурчал он под нос. - Я ж и не репетировал ни
разику!
- Не дрейфь! - скомандовал Мотя и крикнул громовым голосом: - К
началу! Все, кто свободен, ищите Аньку! Только чтоб на выход не
опаздывали. По местам!
Бедолага Балабанчик последним движением нацепил седые мохнатые брови
и большой крючковатый нос и, путаясь в юбке, побрел к ступе.
Мотя зажмурился, будто собирался сигануть вниз головой с
десятиметровой вышки, а плавать не умел, и дрожащей рукой нажал красную
кнопку.
Занавес медленно поехал в стороны.
- Ни пуха... - начал Мотя, открыв глаза, да так и замер, потрясенный
тем, что увидел... Сцена изображала зимний лес. Посреди леса лежали и
красиво блестели в свете софитов осколки чего-то стеклянного.
Даже невооруженному взгляду было ясно, что это - бывший графин.


ВАСИЛИЙ БАЛАБАНОВ В РОЛИ БАБЫ ЯГИ

Оркестр заиграл громко и весело, зрители притихли в ожидании.
Меж тем сцена по-прежнему оставалась пустынной.
Наконец из правой кулисы, явно насильственно, выпихнули Бабу Ягу, в
которой Михаил Павлович, сидевший на своем обычном месте в последнем ряду,
с удивлением, но без труда признал Василия Балабанова.
Некоторое время Баба Яга затравленно озиралась и пятилась в кулисы.
Но всемогущая рука дежурного режиссера выпихивала ее обратно... В конце
концов, видимо сообразив, что отступать уже поздно да и некуда, злая
старуха гикнула по-разбойничьи, лихо поскакала к авансцене и там, не сумев
вовремя затормозить, с грохотом свалилась в оркестровую яму. Музыка
смешалась и затихла, а юные зрители, думая, что так все и должно быть,
восторженно захлопали в ладоши.
"Начало интересное..." - подумал Михаил Павлович и вздохнул: ему было
жалко Балабанчика.
Баба Яга, кряхтя, вылезла из оркестровки и потребовала, потирая
правую коленку:
- Ступу верните!
В ответ из оркестровки донесся рыдающий стон: музыканты хохотали,
побросав инструменты.
Само собой, весело было всем, кроме горемыки Балабанчика. Он был зол
и ругал себя последними словами.
"Трус и негодяй! - обзывал себя Балабанчик. - Ты что делаешь?! А ну,