"Наталья Зоревна Соломко. Горбунок (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Боря, ты спятил! - рассердилась мама, узнав про этакие бредни.- Слезь
с небес и разуй глаза.
Алькор сидел, уткнувшись в книгу, делал вид, что ничего не слышит.
Когда мама приходила домой, он становился угрюм и упрям, глядел мимо. А
Горбунов ей радовался, ластился. Хоть он давно знал, что на самом деле они
не родные дети, а подкидыши, он все равно маму любил, скучал, когда ее долго
не было.
- Какая еще мореходка, тебя даже в стройбат не берут с твоим зрением! И
учишься едва-едва, лентяй бессовестный. Все книжки свои читаешь. Чтоб они
сгорели, эти книжки! Сколько раз я тебе говорила; перестань! Ведь совсем
ослепнешь... Иди в пединститут, бездельник, и не выдумывай глупостей. Там,
говорят, мальчиков и с троечками берут...
Алькор вскочил с пятнами на щеках, закричал на маму злым, срывающимся
голосом:
- Не твое дело, отстань от меня! Иди к своему Толику и его учи, как
жить!
Мама заплакала, Алькор тоже, и все бормотал, что не пойдет он ни в
какой пединститут, он отлично все видит, он выучит наизусть таблицу, по
которой проверяют зрение, он поедет в Одессу к знаменитому врачу и ему
сделают там операцию. Он поступит, поступит, поступит в мореходку!

V.

Это зимой было, а летом, кое-как сдав экзамены в школе, он отнес
документы в пединститут, на географический факультет, и провалился на
географии.
Горбунов заплакал от такого горя, а брат только пожал плечами:
- Ну и подумаешь. Даже лучше, год поработаю в школе вожатым, опыта
наберусь.
Забежавшая домой мама эти намерения не одобрила:
- Что ты там заработаешь? Вон учеником продавца пошел бы.
Но Алькор был непоколебим: только в школу.
Зачем он решил стать учителем? У него изменился голос, построжал,
поскучнел, ни смешинки в нем не осталось, ни хмурой ласковости, и глаза
сделались чужие за стеклами, все время что-то бдящие.
- Ты уроки сделал?
- Не-а.
- Немедленно садись, сколько можно говорить одно и то же. Не понимаю,
чего ты добиваешься!
- А я погуляю и сделаю.
- Никаких гуляний, ты тройку получил. Учи уроки, лентяй!
Вот примерно так они теперь разговаривали.
Брат наставлял, заставлял, прорабатывал, а Горбунов молчал в тоске. Но
хуже всего было, когда Алькор садился с ним за уроки и пытался объяснить то,
что Горбунов не понимал. Непонятное от этого делалось еще непонятнее, брат
смурнел, начинал свои объяснения сначала, а Горбунов, испуганный его
раздражением, не понимал, не понимал, погибал от сознания собственной
тупости, каменел от ужаса перед школьной наукой...
- Ну, понял теперь? Горбунов молчал в отчаянии.
- Отвечай! - взрывался Алькор,