"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

кувшинках, и доброе, мягкое сено, и смех, и брызги, и цепкие бабьи руки,
охватившие могучее тело его и справа, и слева, и спереди, и сзади, и даже,
вот поди же ты, за ноги!..
Последний раз участвовать в покосе мне привелось лет пять или шесть
назад. Я приехал на побывку в село, а был разгар сенокоса. С вечера я и не
думал идти косить, а собирался на рыбалку, но застучали по наковаленкам
молоточками, и какая-то волна подмыла, разбудоражила, подумалось: почему бы
и не сходить? Правда, если идти, надо быть готовым к тому, что ежели
сорвешься, то не жди уж бережности от мужиков, как тогда, в первый раз.
Сейчас ты для них городской, отрезанный ломоть, и любая оплошка с твоей
стороны тотчас станет желанной мишенью. По крайней мере, так думал я.
Вечернее время было упущено, а косы в нашем собственном хозяйстве не
оказалось: давно некому было косить.
- Да возьми ты косу у Ивана Васильевича Кунина! - посоветовал мне
сосед. - Он теперь престарелый, сам не ходит, а коса у него, сам знаешь,
первая была коса.
- Неловко будить его завтра, а теперь тоже, наверное, спит.
- Что ты, он завтра, как идти нам на покос, обязательно будет сидеть
перед домом на лавочке! Привычка за семьдесят лет. Посмотрит, как пошли с
косами мужики, и опять спать. Так что ты не теряй момента.
Проснувшись по звонку, я вышел, плеснул на лицо горсть воды, выпил
горшок красной, томленой простокваши и вышел на волю. В сумерках, как все
равно на дне глубокой зеленоватой воды, спало село.
И точно, еще издали, еще от церковной ограды увидел я огонек цигарки
возле Кунина дома. Я поздоровался с Иваном Васильевичем и сел рядом. Иван
Васильевич действительно постарел. Некогда высокое и сутуловатое тело его
согнулось еще больше, да и сидел он теперь по-мужицки, облокотившись на
колени.
- Что, - сквозь кашель от махорочного дыма спросил старик, воздухом
дышишь? Дыши, он для вас, городских, полезный. Я ведь знаю, очень вы любите
воздухом дышать.
- Решил вот сходить с мужиками на покос.
Иван Васильевич насторожился, как старый конь, услышавший звон бадьи, в
которой всегда ему задавали овес.
- Я, чай, коса-то у тебя в порядке, отбитая, дал бы мне покосить. Я
ведь одну только росу. Охотку сшибить. А уж завтра и на рыбалку.
- Да... Косе как не быть. Без косы рази можно? Свои-то повывелись, что
ли?
- Все повывелись.
- То-то! А ведь у Лексея Лексеича, бывало, четыре косы было. Одна -
большая, двенадцатирушная, вроде моей, а то одна поменее, помнится, ты ею
кашивал. Да Виктора коса, да Костянкина. А вот у Николая, не помню, была ли
своя коса... Как же, ведь я все косы в селе знаю! Хороши были косы, огонь!
- Вот и дал бы мне. Хочется покосить утречко.
- Да... Значит, вроде моя коса будет косить, а сам я в это время спать.
А ты почем знаешь, что сам-то я не пойду? По-твоему, зачем я встал такую
рань? Может, я и встал, чтобы на покос идти.
Было ясно, что старик шутит и куражится слегка, поэтому я повел дело
прямо.
- Что ж, Иван Васильевич, старый старится, молодой растет: всему свое