"В.А.Солоухин. Капля росы (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

Сначала они видятся как некие темные тени и только ближе к поверхности
оформляются в широколобых, темноспинных чудовищ, лениво пошевеливающих
хвостами. Потом снова уходят в коряжистую глубину. Алеша Щербаков из
Курьянихи караулил их и пытался убить из ружья, стрелял по ним неоднократно,
но толку не добился.
В этом омуте четырехэтажные подмывы, нижний этаж очень глубоко под
водой - наверно, там и живут голавли-патриархи.
Зимой таким толстым льдом покрывается река и таким заносит ее пышным
снегом, что, если бы не кустарник да не ветлы, не найти бы нашей Ворщи.
Никакого подледного лова в наших местах не знают. Мы с Сашей Косицыным
попробовали один раз опустить мормышки в Журавлихе, там, откуда невозможно
уйти с пустыми руками даже в самое бесклевое время, но впечатление мертвой
реки произвела на нас Ворща.
Был перволедок, и все было великолепно. На Журавлиху выпал сыроватый
ярко-белый снег. Он облепил сучья деревьев, и в его белизне так ярко горели
захваченные врасплох тяжелые кисти рябин! Созерцание рубиновых и оранжевых
рябиновых кистей среди белого снега искупило в какой-то степени нашу
неудачу. Мы даже наелись досыта этой примороженной, посластевшей ягоды. Мы
провели в родном Журавлихинском лесу замечательный день, но, увы, что может
искупить и загладить полную беспросветную неудачу рыбака!
Весной, чаще всего между седьмым и двенадцатым апреля, начинает
буйствовать Ворща. Сначала поверх льда накапливается прибежавшая из
очнувшихся ручейков снежица, или снеговица, - светлая, как стеклышко, талая
вода, на вкус отдающая морозным январским воздухом. Накопившись, снежица
забирается под ледяные одежды речонки, и речонка, рванувшись,
затрепыхавшись, вдруг ломает тяжелые льды, сбрасывает их с себя и предстает
обнаженная, помутившаяся не то со сна, не то от негодования. Кипит,
закручивается в воронки, урчит на завертинах, ревет на крутых поворотах,
заливает деревья и окрестные луга, срывает с места и уносит все лавы, какие
только были через нее переброшены, двинув на таран тяжелые льдины, срезает
ими бревенчатые мосты и, охваченная азартом разгула и буйства,
подхлестываемая многими оврагами, из которых каждый сам становится как река,
мчится дальше в единственном стремлении как можно скорее вбросить свои воды
в медленно набухающую и тихо набирающую грозные силы Клязьму.
Разгулявшись, вынесет Ворща льды на залитые ею луга, а тут не хватит
силенок, за ночь спадет она на метр-полтора, и останутся луга с приглаженной
в одну сторону прошлогодней рыженькой травкой да с причудливым
нагромождением тяжелых льдов. Однажды я шел по такому лугу, забылся на
минуточку, а когда очнулся, то первозданно поразился необычному
фантастическому ландшафту. Ночью льды омыло дождем, травка вокруг начала
зеленеть. Ослепительно яркие на освеженном зелененьком лугу, обтаявшие,
прозрачные в своей темно-зеленой и темно-синей непрозрачности, истлевали
льды. Они лежали вдоль длинного луга, в непринужденной, естественной и
потому красивой разбросанности. В их расположении сохранился тот порядок, в
котором они плыли; их нестройная толпа хранила движение воды, в их
неподвижности была скрыта динамика, в их обреченности чувствовалось
стремление вперед.
Большинство льдин лежало на лугу плашмя, но многие стояли под углом,
взгромоздившись друг на дружку. Солнце не то чтобы просвечивало их насквозь,
но все же проникало через них, и оттого на лугу под такими льдинами хранился