"В.А.Солоухин. Владимирские проселки (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

Вскоре окрашенные в белую краску ворота дома отдыха "Сосновый бор"
объяснили нам и присутствие дивана в лесу, и происхождение надписей на нем.
Нам нечего было делать в доме отдыха, и мы свернули на окружную дорожку.
Километра через два слева потянулись кусты, какие могут расти только по
берегам небольшой речки. Из кустов вышел на поляну рослый краснощекий
парень. На нем были штаны, закатанные выше колен, и выпущенная поверх штанов
широкая белая рубаха. На ногах ничего не было. В одной руке он держал
удочку, а в другой - кукан с рыбешкой. Пробираясь сквозь кусты, рыболов
осыпал себя росой, и теперь она посверкивала в его волосах. Светилось и лицо
парня, довольного своим уловом и тем, что вот посторонние люди видят его
улов. А может, просто хорошо было ему на реке ранним утром.
- Как же называется эта водная артерия? - полюбопытствовали мы.
- Это наша Шеридарь, - ответил парень, - с ней не шути, без разбегу ни
за что не перепрыгнешь.
- Какая рыбешка водится в вашей Шеридари?
- Э, тут полно всякой рыбы! Есть щука, окунь, плотва, пескарь, язь,
красноперка, голавль.
- А налимов разве нет?
- Как же, есть и налимы, вот ведь совсем вылетело из головы. Без
налимов никак нельзя.
- Наверно, водятся и ельцы?
- Водятся, - обрадовался шеридарский патриот подсказке. - Вот он,
елец-то, на кукане. Сейчас под Кукуевой дачей в проводку выхватил. Ельца
очень даже много.
- Ну, желаем удачи! Время на нас не тратьте, теперь самый клев.
- Не, жена и так небось добела раскалилась. Я ведь утайкой. Надо бы
поросенка на базар везти, а я вот на Шеридарь. Ну, да ничего, ушицы небойсь
и ей охота.
Мы посочувствовали парню и ушли далеко от него, как вдруг услышали, что
он догоняет нас и окликает. Подождали.
- Вот беда какая, совсем забыл...
- Да что забыли-то?
- Ерша! Ерша забыл! Еще и ерш в Шеридари водится. Ну, будьте здоровы.
Хорошо, что догнал, а то ведь вот беда, ерша-то я и забыл!
Неожиданно кончился лес, и, распахнувшись до дальнего синего неба,
ударила в глаза росистая яркость лугов. Сплошные заросли лютика густо
позолотили их. Из убегающей вдаль и почти сплошной желтизны кое-где могучими
округлыми купами поднимались ветлы.
По длинной и зыбкой лаве, сделанной из трех связанных бревен, мы
перебрались наконец через Шеридарь и пошли направо, держась недалеко от ее
берега. Роскошные вначале, луга постепенно перешли в луг умирающий, покрытый
кочками. Ведь у луга, как и у всего живущего, есть свои молодость, зрелость,
умирание. Щучка и белоус - эти злые враги цветущих лугов - обильно
разрослись здесь, закупорив почву своими плотными, теперь уж сросшимися в
войлок дерновинками. Из-под войлока не пробиться цветам.
Солнце начало припекать, ноги разгорячились от ходьбы, и мы
приглядывали место, где бы искупаться. Но берег был дурной, метра за два до
воды начиналась топь, грязь, да и вода не внушала доверия. На ней местами
лежал белый налет вроде паутины, плавали разные палки и бойко бегали
водомерки. Наконец попался округлый омуток, метров десять - пятнадцать в