"В.А.Солоухин. Владимирские проселки (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

них, оно начало погружаться в жижу. Два обломанных бревна торчали из грязи
острыми концами. Поскользнувшись, лошадь могла напороться на них. И вообще,
сломать ногу ей здесь ничего не стоило. Обязанности распределились так: я
тянул лошадь под уздцы, Коля правил, Николай понукал прутом, Роза наблюдала
из безопасного далека. Лошадь упиралась, приседала на задние ноги, причем
голова ее совсем вылезала из хомута.
- В сторону! - вдруг не своим, требовательным и грубым голосом закричал
один из мальчиков, я уж не понял который.
Инстинктивно поддавшись требовательности окрика, я отпрянул в сторону,
и в то же мгновенье на уровне своего лица, в двух вершках от него, увидел
мелькнувшее в воздухе кованое копыто. Лошадь, как зверь, прыгнула через
канаву. Оглоблей отшибло меня в сторону, и телега прогрохотала мимо. Нужно
было обладать немальчишеской опытностью, чтобы предугадать прыжок лошади, да
еще и успеть предупредить о нем. А лошадь между тем мирно стояла среди луга,
выше чем по брюхо утопая в разнотравье и разноцветье.
Удивительно перепутались здесь лесные цветы с луговыми. Еще на опушке
можно было найти розовые кошачьи лапки или белые пирамидики заячьего уха, а
уж рядом дремали, смежив на дневное время свои венчики, цветы собачьего
мыла. Лиловые кисти кукушкиных слезок росли рядом с медвежьим луком, вороний
глаз цвел неподалеку от куриной слепоты, а метелки лисьего хвоста высоко
поднимались над полянками петушиного гребня. И царские кудри, и золотые
розги, и ятрышник с любкой - эти российские родственники бразильских
орхидей, и яркие связки золотых ключиков - все это росло, цвело, шумело
пчелами и шмелями, скрывая от нас дорогу.
Коля и Николай разошлись в разные стороны искать, нет ли где колеи. Их
русые головы мелькали в высокой траве. Но колеи нигде не было, и мы поехали
зигзагами по цветущему лугу. Лошадь упиралась, шла неохотно. Приходилось не
только понукать ее лозой, но и тянуть за узду.
- Нужно выехать на старое место и пустить лошадь одну, - пришло в
голову Николаю. - Если она была здесь хоть один раз, то сама найдет дорогу.
Так и сделали. Лошадь сама, и гораздо охотнее, пошла не вправо, куда мы
ее тянули силой, а левее, и скоро, преодолев сырое, чавкающее пространство,
вывезла на колею. Николай торжествовал. Да и все мы торжествовали. Оно хоть
и красиво заплутаться в цветах, но все же лучше не заплутаться.
Дорога шла хорошая, торная, а Коля с Николаем переглядывались все
тревожнее и таинственнее. Они явно были чем-то обескуражены и даже не
шептали, как сначала: "Не попасть бы только на Троицу".
Показалось село. У крайнего дома спросили старушку, что это.
- Троица, сударики, Троица, она самая и есть.
- Далеко ли до Дубков?
- Как вам сказать, мерили тут черт да Тарас, а у них веревка
оборвалась. Один говорит: "Давайте свяжем", а другой говорит: "Так скажем".
Поезжайте, доедете.
Из всей Троицы запомнилось, как через дорогу бегали девушки с
тарелочками. На каждой тарелочке лежало печенье. Нам объяснили, что здесь
дом для престарелых, и теперь у них полдник.
Справа долго тянулось фиолетовое поле цветущего люпина. Земля
потрескалась. На дороге толсто и пышно лежала пыль. Когда же въехали в
Дубки, то есть попали на каменную дорогу, соединяющую Владимир с
Кольчугином, проскочивший грузовик поднял такую дымовую завесу, что пришлось