"В.А.Солоухин. Владимирские проселки (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

Две девочки и мальчонка-бутуз, все трое русоголовые, синеглазые,
забрались на упавшую ветлу и затеяли там игру. Она кончилась тем, что
мальчонка-бутуз свалился в воду, после чего ему было приказано сидеть на
берегу и сохнуть.
День начался. Мы уложили вещи и двинулись в глубь села.
У председателя Клиновского колхоза Ношина в этот день случились три
неприятности. Во-первых, в навозной жиже утонула девятипудовая супоросая
свинья. Во-вторых, из соседнего, Фроловского, колхоза приехала делегация.
Они, эти колхозы, соревнуются, и теперь люди захотели посмотреть, чего Ношин
у себя достиг. А так как в Клинах по сравнению с селом Фроловским дела были
плохи (свинья утонула, поросята в двухмесячном возрасте, как по уговору,
дохнут, на скотном дворе грязь), то делегация была неприятностью. Мы
слышали, как отчитывали Ношина фроловские колхозницы и как он краснел перед
ними, словно мальчик перед учительницей. В-третьих же, в довершение всех бед
откуда ни возьмись появились некие путешественники, которым все надо знать.
Ношин стоял небритый, в синей рубахе и в сшитых чуть ли не из
шинельного сукна черных штанах. Эти получугунные штаны, надетые, видимо,
ради делегации, да еще и подвернутые снизу, чтобы не грести пыль, вопреки
всякой логике вызвали у меня к их обладателю чувство, похожее на жалость. Мы
решили не допекать больше председателя и ушли в старинный липовый парк,
чтобы пересидеть там часы зноя.
Когда лежишь в прохладе, в голову лезут всякие несообразные мысли.
Например, вдруг возник вопрос: что глуше - село Клины, расположенное в
двухстах километрах от Москвы, или поселок Амдерма, затерявшийся в
Заполярье, на берегу Карского моря. В этой Амдерме однажды сидели мы,
отрезанные от всего остального мира, в ожидании хоть какого-нибудь самолета,
который вывез бы нас на Большую землю. Прошло дней десять, и каждый из
десяти дней равен был месяцу, потому что, когда с утра до вечера
прислушиваешься, не пробивается ли сквозь вой пурги металлический шум
моторов, время стоит на месте. И вот - моторы! Все мы бросились к аэродрому,
навстречу неведомым людям, прилетевшим за каким-то лешим в ту же Амдерму. По
сходням самолета спокойно сходил мой хороший приятель, однокурсник по
институту Миша Скороходов, и поговорка, что мир тесен, нашла себе блестящее
подтверждение.
Потом мы пили спирт, и Миша, впервые в жизни увидевший море, да сразу
Карское, все стремился убежать от меня в зеленый, с ледяным крошевом прибой,
а я ловил его за полы пальто и оттаскивал на сухое место.
Значит, в Амдерме два знакомых друг другу журналиста встретились и при
этом не очень удивились встрече: чего не бывает!
А возможно ли, чтобы два журналиста встретились также в селе Клины? Это
исключено совершенно. Значит, отсюда можно сделать вывод, что Клины глуше
Амдермы.
Мест, где не ступала бы нога человека, теперь, пожалуй, не найдешь. Но
зато сколько мест, где не ступала нога корреспондента! С этой точки зрения
мы пробирались теперь по девственным, первозданным местам. Мы шли как
первооткрыватели, и всё - от ветки цветущей брусники до председателя
колхоза, от разоренной могилы фельдмаршала до растущих надоев молока, от
оранжевой ниточки Кольчугина до головастиков в клиновском пруду, - всё
касалось нас.
Липовый парк, в котором мы отдыхали, постепенно нарушался. Деревья тоже