"В.Солоухин. Письма из Русского музея (Собрание сочинений в 4 томах, том 3)" - читать интересную книгу автора

художником Васнецовым. Поворот этот произошел во многом под влиянием Москвы.
Вот что пишет сам Васнецов Владимиру Стасову: "Решительный и сознательный
переход из жанра совершился в Москве златоглавой, конечно. Когда я приехал в
Москву, то почувствовал, что приехал домой и больше ехать уже некуда -
Кремль, Василий Блаженный заставили меня чуть не плакать, до такой степени
это веяло на душу родным, незабвенным".
В этом письме упомянуты только Кремль и Василий Блаженный, но надо ли
объяснять, что сами по себе они не создают еще общей архитектурной атмосферы
города. Васнецова же поразила именно архитектурная атмосфера Москвы,
симфония Москвы, в которой Кремль и Василий Блаженный были чем-то вроде двух
вершин. В монографии о Васнецове сказано: "Васнецов, приехав в Москву,
почувствовал, что Москва обогащала и утверждала его в творческих замыслах,
что силы его идут на подъем". То же пережил по приезде в Москву и Суриков,
так же сильно подействовал московский архитектурно-художественный ансамбль и
на Репина, и на Поленова. Василий Суриков говорит о Москве: "Я как в Москву
приехал, прямо спасен был. Старые дрожжи, как Толстой говорил, поднялись...
Памятники, площади - они мне дали ту обстановку, в которой я мог поместить
свои сибирские впечатления. Я на памятники, как на живых людей, смотрел, -
расспрашивал их: "Вы видели, вы слышали, вы свидетели". Только они не
словами говорят... Памятники все сами видели: и царей в одеждах, и царевен -
живые свидетели. Стены я допрашивал, а не книги". (Запись Волошина.)
Более спокойно, но не менее твердо говорит о Москве, о ее особом
значении А. Н. Островский: "В Москве все русское становится понятнее и
дороже. Через Москву волнами вливается в Россию великорусская народная
сила".
Итак, "особое значение Москвы". Для того чтобы человеку испортить лицо,
вовсе не нужно отрубать голову. Чтобы Самарканд перестал быть Самаркандом,
вовсе не нужно сносить весь город, достаточно уничтожить (даже вздрогнулось
от такого сочетания слов) несколько удивительных произведений магометанского
зодчества эпохи Тамерлана. Этих произведений, этих памятников архитектуры
всего лишь несколько. У меня нет под рукой путеводителя, но, право же, их не
более десяти. Без этих десяти сооружений Самарканд как исторический памятник
не существует.
С начала тридцатых годов началась реконструкция Москвы. Но еще Владимир
Ильич Ленин в беседе с архитектором Жолтовским дал твердое указание (можно
найти в соответствующих документах), чтобы при реконструкции Москвы не
трогать архитектурных памятников.
Да и не везде была реконструкция. Лучше всего об этом говорит то, что
на месте большинства замечательных, удивительных по красоте и бесценных по
историческому значению древних памятников архитектуры теперь незастроенное,
пустое место. Я хочу злоупотребить вашим терпением и назвать хотя бы
некоторые из них.
Перед входом в ГУМ со стороны Никольской улицы (улица 25 Октября) вы
замечали, вероятно, никчемную пустую площадку, на которой располагаются
обычно продавцы мороженого. Здесь стоял Казанский собор, построенный в 1630
году.
Наверно, вы знаете стоянку автомобилей там, где Столешников переулок
выходит на Петровку. На этом месте стояла церковь Рождества в Столешниках
XVII века.
На Арбатской площади со стороны метро, где теперь совершенно пустое