"В.Солоухин. Григоровы острова (заметки о зимнем ужении рыбы) " - читать интересную книгу автора

полоской вдоль изящного тельца, то все пестрые, то как бы из одного большого
рубина. Все это сочетается с яркой и разнообразной зеленью водорослей,
которые если начнешь перечислять по названиям, испишешь несколько страниц.
Тут же и готовые аквариумы, и речной песок для аквариумов, и обогреватели, и
подсветка, и разные стеклянные и резиновые трубочки для очистки аквариумов,
и чего-чего только нет. Но самое яркое, конечно, - те сотни или даже тысячи
людей, которые за день перебывают, перетолкутся возле аквариумных рядов и
для которых в этот воскресный день нет другого интереса, как эти рыбки, эти
водоросли, эти стеклянные и резиновые трубочки. Может быть, он и не купит
ничего, может быть, ему и не нужно ничего покупать (давно уж все есть), но и
поглядеть на все - для него самая первая, самая большая радость.
Это отступление насчет аквариумов и особого мира аквариумистов, в
общем-то, мало оправдано. Разве что с точки зрения противоположности.
Недаром Герман Абрамов, когда пришел ко мне домой еще раз взглянуть на все
мое снаряжение, увидев первым делом аквариум, грустно покачал головой и
сказал:
- Да, либо аквариум забросишь, либо зимнего рыбака из тебя не выйдет.
Нельзя одной рукой разводить рыбок и ухаживать за ними, а другой -
вытаскивать их из лунки десятками и сотнями штук.
- Помилуй, Герман, я ведь не собираюсь опускать мормышку в аквариум.
- Так-то так, но очень уж разные психологии...
Но я хотел сказать о другом. Точно так же, как в воскресенье, вместо
того чтобы заниматься обыкновенными воскресными делами, люди едут
потолкаться на Птичий рынок... Впрочем, что я?! Как я могу сказать, что это
точно так же.
Я не знаю, можно ли в этом удостовериться, но я убежден, что каждую
неделю, примерно так со среды, московская телефонная сеть в зимние месяцы
получает дополнительную нагрузку за счет рыбаков-подледников. Один рыбак,
пристрастившись, помнится, умолял всех нас, его друзей, чтобы мы звонили ему
насчет рыбалки не раньше пятницы, а то он уже со среды (с нашего звонка то
есть) отбивается от дела, готовит снасти, пробует их в ванной, заготавливает
провиант и думает только о предстоящем выезде.
Так же как для страстно влюбленного человека приятно, когда говорят при
нем о женщине, которую он любит, и так же, как ему самому приятно говорить о
ней, так и рыбак-подледник от разговора о рыбалке получает большое
наслаждение. Кроме того, надо ведь сколотить компанию, кроме того, надо ведь
сколотить такую компанию, чтобы кто-нибудь был "лошадник", то есть с
машиной, на которой можно было бы выехать на водоем.
Это, конечно, своего рода аристократизм. Большая часть
москвичей-фанатиков выезжает на водоем по железной дороге.
В ночь с субботы на воскресенье на вокзалах Москвы, в особенности на
Савеловском и Ярославском, появляются люди, одетые хоть и разнообразно, но
все же как бы чуть ли не в форме. Почти как десантники. Или как водолазы.
Москвичи в это время все больше в туфлях да модных пальто. Зябко. Надо
бежать бегом, подняв воротник, а чуть приостановишься на остановке, стучи
носками туфель нога об ногу, прыгай на одной ноге, колоти ладонью о ладонь в
тонких перчатках. Потуже запахивай полы пальто и отвороты на груди. Ан
сзади, из-под низу забирается мороз. Неудобно городскому человеку в морозные
ветреные ночи, если окажется так, что нет поблизости никакого транспорта.
И вдруг шествуют среди спешащей и зябнущей толпы неторопливые люди в