"В.Солоухин. Григоровы острова (заметки о зимнем ужении рыбы) " - читать интересную книгу автора

для меня, то есть с точки зрения Германа, шепотом, на самом же деле на всю
комнату.) Уверенность Германа была наивна, но тверда. Не поверить в нее было
невозможно.
В комнату приходили новые рыбаки, отсидевшие день на льду. Все они
говорили, что нет никакого клева и что все они с пустыми руками. После
каждого такого рыбака я смотрел на Германа вопросительно, а Герман неизменно
отвечал:
- Не обращай внимания, они не знают.
- Это что же такое мы не знаем?! - возмутился один рыбак.
- Не там ловите. Надо идти по плотине до берез. Дойдешь до третьей
березы, сворачивай на лед. Отмеряй по льду пятьдесят шагов, руби лунку. В
самое глухое бесклевье будете с рыбой.
- Герман, что же ты наделал? Зачем рассказал свой секрет? Теперь они
все завтра сядут там, где ты сказал, а нам ловить будет негде.
- Ты думаешь? А мне как-то не пришло в голову.
Утром мы пошли к злополучной третьей березке. Восемь рыбаков сидели
кучкой, отмерив ровно пятьдесят шагов от березы, как научил их Герман. Все
они энергично работали руками кверху - вниз, то есть таскали рыбу. Эх,
Герман, Герман!
Снегопад все усиливался. Пришлось, прежде чем рубить лунку, расчищать
место от снега.
Как и вчера, размотал я удочку, как и вчера, положил мормышку на дно. И
только положил, только собрался приподнять ее хотя бы на сантиметр, как
сторожок мой дернулся вниз. Я рванул удочку кверху и услышал, что к мормышке
вроде бы прицепилась тяжеленькая гирька. О, как осторожно, с какой
тщательностью я вытягивал наверх моего первого зимнего окунька. Наконец
мордочка его высунулась из заснеженной лунки.
Окунек оказался маленьким и щупленьким, но не зря гласит народная
мудрость: лучше маленькая рыбка, чем большой таракан.
Дрожащими от волнения руками скорее опустил я мормышку на дно, вот
собираюсь ее приподнять - стук! Новенький окунек оказался на мормышке.
(Между прочим, выражение о зимнем клеве: "стучит", "стукнул", "не стучит" -
очень точное, ибо во время поклевки через всю удочку к руке передается
короткий, энергичный толчок, вроде как удар - окунь стукнул.)
Засим началась чисто механическая работа. Заправляешь удочку в лунку -
не так-то это просто: тончайшая леска путается на ветру, ее относит в
сторону, а в стороне она цепляется за бугорки, осколки льда и прочее, -
потом следует кивок сторожка, потом вытаскиваешь леску опять на лед,
стараясь, чтобы она ложилась кольцами, а не путалась как попало. Потом
снимаешь окунька, отбрасываешь его в кучу, поправляешь или надеваешь мотыля
и снова заправляешь удочку в лунку.
Начал лепить обильный мокрый снег с ветром. Снег то и дело залеплял
лунку, и тут вступала в дело шумовка. Самих нас совсем залепило и замело, а
мы как заведенные вытаскивали абсолютно одинаковых щупленьких окуньков.
В конце ловли пришлось глубоко разгребать снег, для того чтобы собрать
весь улов. Разумеется, все окуньки были пересчитаны, и оказалось их у меня
сто девятнадцать штук.
Герман торжествовал. Герман обещал мне в дальнейшем золотые горы,
потому что он знает все водоемы под Москвой, и не просто знает, а именно вот
так: от какого дерева сколько шагов отмерить. Правда, было и у него слабое