"В.Солоухин. Продолжение времени (Письма из разных мест)" - читать интересную книгу автора

От кого-то я услышал в эти же дни, что Большой театр вовсе не так уж
недоступен и что перед началом спектакля, имея деньги, почти гарантированно
можно купить билет с рук, особенно если один билет. Часто бывает, что билеты
куплены заранее, а потом в день спектакля выясняется, что один из двоих в
этот день занят или заболел. Ну, а деньги... мы были хоть и студенты, но
все-таки Литературного института, начинали понемножку печататься...
Помню мое первое дежурство у колонн Большого театра. Был ноябрьский
дождливый вечер, но, правда, не холодный, как полагалось бы, без мерзкого
пронзающего ветра, свойственного этому месяцу. Так что в моей охоте за
билетами не было дополнительных страданий. Кроме того, я ведь
рыболов-поплавочник и терпенья в ожидании поклевки мне ни у кого занимать не
надо.
Охотников было много и кроме меня, но я заметил, что большинство
охотится за двумя билетами.
В толкучке, происходящей около восьми знаменитых колонн Большого
театра, я нацелился на одинокую женщину лет тридцати пяти (тогда она мне,
двадцатитрехлетнему, казалась пожилой), стоящую в сторонке и ожидающую то ли
подругу, то ли мужчину. По тому, как она нервничала, взглядывая то в сторону
метро, то в сторону Петровки, нетрудно было понять, что она ждет скорее
мужчину и что очень может быть - его не дождется.
Я подошел и, как сейчас понимаю, бесцеремонно осведомился:
- Не окажется ли у вас, в конце концов, лишнего билета?
Выдержав ее презрительный и злой даже взгляд, я уточнил:
- Я ведь впервые пойду в Большой театр...
Вот почему в свой первый раз я сидел в Большом театре не на пятом ярусе
где-нибудь (как это чаще всего случалось потом), а в партере, в седьмом
ряду.
Своим первым спектаклем я выбрал "Князя Игоря" хотя бы потому, что уже
знал его в Лешином изложении. И действительно, во всех главных сценах, кроме
всего, у меня была еще и радость узнавания, одна из главных радостей при
восприятии любого вида искусства. Леше я благодарен до сих пор.
Спектакль меня ошеломил и потряс. Козловский, Михайлов, Батурин,
Смоленская - созвездие этих имен (вернее сказать, голосов) само по себе уж
уникально и, увы, неповторимо больше никогда, ни при каких обстоятельствах.
Но дело было не только в голосах. Огромность сцены, романтика
декораций, эти целые соборы на сцене, целая площадь перед собором, боевые
знамена и хоругви, толпа, небо над соборами - и все это в согласованности с
могучей музыкой, с прекрасным пением, с хорами... А потом Восток, Азия,
ковыльные степи, шатры, сумерки в степи, ночь в степи, огонь половецких
плясок...
Такой древней Русью, такой эпической глубиной веяло от всего этого, что
я сидел завороженный, ошеломленный, забывший даже про соседку, которая все
взглядывала на меня со стороны. Как видно, ей интересно было понаблюдать за
первым восприятием оперы неискушенным слушателем.
Вскоре на моем счету значились уже "Евгений Онегин", "Пиковая дама",
"Борис Годунов", "Риголетто", "Кармен", "Фауст", "Демон", "Лебединое озеро",
"Ромео и Джульетта", "Бахчисарайский фонтан"...
Я полностью принял это искусство, хоть и знал, что именно условность
является иногда причиной нападок на балет или оперу. Знал я и те страницы
великого романа, на которых великий реалист (но и великий путаник) Лев