"В.Солоухин. Продолжение времени (Письма из разных мест)" - читать интересную книгу автора

образом, что он не только перестанет вписываться, но произведет
разрушительное действие.
Новая трактовка музыки, новая постановка самого спектакля (его
драматической части), новая расстановка акцентов (вспомним пьяных бояр на
четвереньках вокруг пьяного и завшивевшего Бориса Годунова) могут настолько
изменить спектакль, что мы не узнаем в нем ни "Пиковой дамы", ни "Евгения
Онегина", ни "Щелкунчика", ни "Спящей красавицы". Если же изменить таким
образом несколько основных спектаклей, то мы, в конце концов, не узнаем
театра. От него может остаться одно название.
Ну, а как же быть с тем, что время идет вперед и все идет вперед?
Конечно, время идет, меняются вкусы, моды, направления в искусстве. В
недрах реализма рождается импрессионизм, в недрах импрессионизма - кубизм,
абстракционизм, а там поп-арт, а там вообще черт знает что. Можно сказать
носителям и приверженцам новых названий и веяний, вкусов, мод:
экспериментируйте, создавайте свои шедевры, но оставьте в покое то, что было
сделано до вас, или то, что продолжает делаться рядом с вами, но
противоречит вашим взглядам и вкусам. Разве трудно построить новые
театральные помещения, собрать новые труппы и назвать это, ну, скажем,
"Экспериментальный оперный театр", или "Новая опера", или "Суперопера", или
(с большей долей воинственности) "Антималый театр", "Антибольшой театр",
"Антихудожественный театр"... Мало ли можно придумать разных названий.
Вот, например, я совсем недавно побывал в одном экспериментальном
театре.
Очень крупные и очень влиятельные деятели искусств выхлопотали себе
помещение бывшего кинотеатра около метро "Сокол" и устроили в нем
экспериментальный оперный театр. Полное название у него такое: Московский
камерный музыкальный театр. Не знаю, право, почему он камерный, если в нем
играются исключительно оперы. До сих пор опера наряду с симфонией считались,
напротив, монументальными музыкальными, а вовсе не камерными жанрами. Ну,
правда, театр действительно небольшой, маломестный. Раздевшись у входа, вы
попадаете в крохотное фойе с буфетной стойкой, несколькими стульями около
стен и несколькими изречениями о театральном искусстве и о том, что оно не
должно стоять на месте.
Чтобы пройти в зрительный зал, нужно спуститься вниз по лестнице. Да,
это подвал. Подвальчик. Его облюбовали и выхлопотали для себя два очень
крупных и влиятельных деятеля искусства. Здесь они проводят свои
музыкально-постановочные эксперименты.
Попасть в этот театр на спектакль не просто. Надо записаться в очередь
на билет и ждать, как говорят, четыре месяца.
В этом подвальчике я слушал (и смотрел, разумеется) оперу "Нос". Музыка
Шостаковича. В аннотации (на программке) об этой опере говорилось: "Опера
"Нос" была написана Д. Д. Шостаковичем в 1928 году. Ее литературным
первоисточником явилась известная повесть Н. В. Гоголя того же названия.
Впервые она была поставлена в 1930 году ленинградским Малым оперным театром.
С тех пор она не ставилась на советской сцене".
Очень выразительна эта последняя фраза и, несмотря на свою краткость и
отсутствие в ней изобразительных средств (эпитетов, сравнений, метафор),
несет в себе массу информации.
Я не собираюсь пи восхвалять, ни критиковать спектакль, ни
пересказывать его своими словами, давая представление о декорациях,