"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

Чернушка - светлое стекло среди тихих кувшинок, и теченья в омутах совсем
нет. Бросаешься в воду, словно разбиваешь черное зеркало, в которое глядятся
(в свободное от кувшинок место) прибрежные ивы и ольха.
Но в мире за это время начались перемены. Из-за спины, из-за города,
из-за холмов пошла вываливаться, как опара из квашни, через края, широченная
черная туча. Она и ползла вперед, и одновременно клубилась вся сама в себе,
двигалась медленно, но тем больше угрозы таилось в ее уверенном,
охватывающем весь горизонт движении. И уже урчало вдали, пока еще за
холмами, и темные клубы тучи время от времени подсвечивались красными
отблесками молний. Надвигалась великолепная летняя гроза.
Шура успела прийти до первых упавших капель. В руках у нее была черная
дерматиновая сумка.
- Недаром весь день так парило. Дышать было нечем, - первые слова,
которые сказала Шура, когда вернулась.
- Не испортит нам ночлег?
- Что ты! Это же прекрасно... Под дождичек... И уж наверняка никто даже
мимо не пройдет. Будем одни, как на необитаемом острове. Дождичек... Что ты!
Мое любимое.
Под эти слова и обрушился сверху дождь. Ударил по прибрежной осоке и
сразу пригнул ее, закипел по воде такими мириадами взбулек, что казалось -
дым пошел от реки.
Шура достала из сумки две простыни, наволочку, бутылку самогонки
(0,75), пол-литра портвейна и пучок зеленого лука с аппетитными белыми
головками.
- А закусить больше нечем. Сам знаешь - карточки. У тебя ничего в мешке
нет?
- Найдется.
Банка тушенки и баночка колбасного фарша перекочевали из мешка на стол.
Сергей достал из мешка же трофейный десантный нож и только тогда вспомнил
про сало.
- Пир горой! - восхитилась Шура. - А хлеба нет?
- Хлеба нет.
- Жалко. Сало без хлеба не пойдет, прячь обратно.
- С луком по ломтику. Ничего.
Сергей выпил сразу стакан желтоватой вонючей жидкости, а Шура
полстакана портвейна. Первый всплеск дождя наполовину ослаб, но оставшаяся
половина шумела устойчиво, ровно, в расчете, может быть, на всю ночь.
Самогон обогрел после купанья и посреди шумящей и булькающей стихии.
Что-то ликующее поднималось в душе у Сергея, и он осознал на мгновенье
(ничего, что на самогонный хмель), что это вот и есть счастье. Конечно, он
не мог знать, не зная еще всей предстоящей жизни, что это действительно было
счастье. Сравнивать пока что (из будущего) было не с чем. А из прошлого? Ха!
Он хотел налить себе еще, но Шура остановила его:
- Хватит. Ты мне нужен не пьяненький, дурачок... Потом допьем.
Она встала, и он тоже встал. Воротник его гимнастерки был расстегнут
давно, всегда. Ловкие пальцы Шуры начали расстегивать остальные пуговицы,
разомкнули ремень.
- Вот так... Мальчишечка мой, маленький мой, солдатик мой... Давай я
тебя раздену...
Со всех сторон - и по крыше и по сторонам - шумел дождь. Стемнело.