"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

Легко-легко журчала в окне вода. Шура вела его, как слепого, за руку. Шура
делала все, что им было нужно. На многие годы останутся ее губы, ее волосы,
щека, зубы на левом плече, ее шепот, отдельные порывистые фразы,
вскрикивания, довольный смешок.
- Миленький мой, мальчишечка мой... не торопись... кто тебя гонит...
кто тебя гонит... вот так... не спеши... подожди... тише... глупенький
мой... чистенький мой... а-а-а!
Сергей отвалился на спину, раскидывая руки, слабея, словно его сбросили
с высоты, он шлепнулся и припечатался, разлепешился и не может пошевелиться.
Но шел дождь, шуршала осока, очень близко, около самой головы, журчала река.
Шура, прильнувшая к нему, источала тепло, которое само по себе уж было
сладко! Ее тепло постепенно переливалось в Сергея, наполняло его, и опять он
резко вскидывался, вздымался над Шурой, пластал ее, уже не слушаясь никакого
шепота, и вот тогда она смеялась довольным и тихим смехом.
Самогонку они постепенно допили и портвейн тоже. Начало туманиться в
голове. Сергей понял, что засыпает. Обрывочно выплывали и тонули в темноте
мысли. "А сколько их... ребят... не дожили, не дошли... сколько... и я мог
умереть, умере... Надо благодарить... благодари... бла-года... Шура... Шу...
Шу..."
Он проснулся и, еще не придя в себя, не открыв глаза, не пошевелив
рукой, понял, что лежит на топчане один. Вскочил и выбежал на улицу. Дождя
не было. По утреннему небу все с той же стороны, из-за холмов, летели рваные
серые облака с белыми краями. На одну треть небо было в синих просветах, а
на две трети в этих рваных облаках.
Сергею подумалось сначала, что Шура купается, умывается, приводит себя
в порядок. Где-то он читал, что жена должна вставать обязательно раньше
своего мужа. Но Шуры нигде поблизости не было. Тогда он бросился назад в
будку и увидел, что в будке нет не только Шуры, но и его мешка.
Он забегал, заметался, не в состоянии поверить. Боже мой! Неужели?
Шура! Шу-у-ура!! Шу-у-ура!!!
А часы на руке показывали, что до поезда остается час с небольшим и что
если он хочет уехать домой, то ему надо скорее идти и даже бежать на вокзал.
Похолодев, бросился он к гимнастерке, где билет, документы, остатки денег,
но в гимнастерке все было цело.
С похмелья и при острой нехватке времени он плохо соображал, что ему
делать. Но билет был прокомпостирован с огромным трудом, отъезд отодвинулся
бы сразу на несколько суток, и железная заданность сесть в поезд, согласно
купленному билету, взяла верх. Поезд уже шел, а ему все казалось, что
произошло дикое недоразумение и что если бы он остался и нашел Шуру, то
сразу бы все и разъяснилось. "Не может быть, не может быть", - твердил он
себе. Вторая половина сознания скрежетала зубами, каталась по земле, грызла
землю. Эта половина сознания не питала иллюзий, и, когда она брала верх,
Сергею казалось, что, попадись ему сейчас эта... эта... своими бы руками
удавил эту... такую... однако последнего, определяющего слова он не мог
выговорить про нее даже мысленно, даже в припадке злобы.
Сергей курил в тамбуре и невольно прислушался к разговору двух теток,
сидящих тут же на своих узлах и мешках. Бабы были, как видно, местные, ехали
недалеко, потому и устроились "на живца".
- Поймают, неправда. Что веревочку ни вить, а кончику быть, - говорила
одна.