"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

все равно.
Николай Николаевич вышел опять в лунную ночь. Немедленно увидеть опять
Яну сделалось для него - как выдернуть болезненную занозу. Встав перед
трехэтажным домом, в котором были погашены уже все огни, он высчитал,
начиная от края, окно Яны, в котором тоже не было света. Он стал поднимать с
земли мелкие камешки и кидать их в окно. Два камешка глухо ударились о
стену, а третий звонко стукнулся о стекло, потом пятый, седьмой. Загорелось
несколько окон справа и слева, там и тут болгары начали выходить на балкон,
но окно Яны оставалось темным и не подавало признаков жизни, дальнейшее
упорство приобрело бы черты скандала. Делать было нечего, приходилось
смириться и отступить. Кипела в сердце злая горечь, обида. Сияла лунная
ночь. Благоухали темно-красные (черные под светом луны) проклятые розы. "Да
уж не влюбился ли я?" - подумал про себя Николай Николаевич. Но эта мысль
показалась ему смешной, и он, придя домой, кое-как успокоился. Впрочем,
возможно, "Плиска" в сочетании с последующим "Маврутом" (а перед этим было
еще и немецкое пиво) поспособствовали тому, что он уснул - быстрее, чем
полагал.
...Еще сидя в "Морском драконе", они уговорились быть завтра утром у
моря, в семь утра. Но для этого Николай Николаевич должен постучаться в
дверь Яны и разбудить ее: сама она ни за что не проснется.
"Ну нет! - думал Николай Николаевич. - Не только разбудить и позвать на
пляж... целый день никакого внимания. При встрече кивнуть головой, и все. Не
разговаривать. Пусть знает. Остается у нее три дня? Ну и пусть. Тем хуже для
нее. Перестрадать, но выдержать характер. Пусть знает!"
Ровно в семь Николай Николаевич пришел на пустой пляж. Утро было - из
всех предыдущих утр. Полное безветрие, полная тишина. Тихую, даже и тихонько
не плещущуюся воду, гладкую синеву ее местами лизали белые клочья тумана.
Солнце появилось без дымки, яркое, и сразу начало, хоть и очень легко,
пригревать. "Дура, - думал Николай Николаевич, - потерять такое утро. Такого
второго, может, в жизни больше не будет. Дура". А может, все же разбудить
ее - дуру? Ведь целый день придется страдать. Выдержать характер, наказать
ее, но и страдать самому. Или сделать вид, что ничего не случилось, как и на
самом деле ведь ничего не случилось. Уговор разбудить ее не отменялся и
остается в силе. И будет это прекрасное утро, и вместельное купанье в этой
тихой воде, и день пойдет своим чередом. "Не люблю страдать, - говорил себе
Николай Николаевич в похожих случаях. - Знаю, что надо выдержать характер,
забыть, выкинуть из ума и сердца, но страдать... не люблю. Пусть образуется
все само собой - разовьется, так разовьется, а не разовьется, так не
разовьется, но пусть все постепенно сходит на нет. Рвать - больно. Ради чего
мучиться и терпеть боль? Не люблю страдать".
Прямо в плавках Николай Николаевич взбежал по холодной лестнице и
решительно постучал в дверь. Ответила Богомила.
- Скажите Яне, что пора вставать и что я ее жду на пляже.
Минут через десять на лестнице появилась Яна в коротеньком и
безрукавном махровом ярко-зеленом халатике. Смуглые красивые руки да смуглые
длинные ноги.
- Извините, конечно. Может, не надо было будить. Но такое утро... Я
подумал - жалко его пропустить. Извините...
- Что вы! - ответила Яна как ни в чем не бывало. - Я вам очень
благодарна. Я никогда еще не была на море так рано. Действительно - какое