"Константин Соловьев. Последний выстрел" - читать интересную книгу автора

водяного охлаждения был наполнен под горловину и расположился в тени
валунов, чувствуя спиной острый монолит лафета.
Сколько он себя помнил, ему всегда нравилось оружие. Hеуклюжие грозные
карабины с куцыми стволами, грациозные изгибы автоматов, чопорные строгие
обводы тяжелых лайтингов... Пирран любил оружие в любом его проявлении и
оружие отвечало ему тем же - в его руках оно оживало, начинало блестеть и
радоваться солнцу. "Ты что его, заговариваешь?" - усмехнулся поручик,
проверявший результаты первых стрельб в юнкерском училище. Тогда юнкер
Пирран улыбнулся ему в ответ. Он еще не знал, что такое песок и что такое
глубинная разведка.
- Ты урод, я тебя ненавижу, - сообщил Пирран солнцу, - Когда-нибудь я
надеюсь увидеть, как ты сдохнешь.
Солнце ничего ему не ответило. Оно было слишком далеко. Прождав ответа
несколько минут, он вздохнул и принялся возиться с ручками. Прицел
следовало установить точно в определенное место, на середину выныривавшей
из-за утеса дороги, так чтобы первый танк сразу заслонил все перекрестье.
Ствол дернулся и замер, уставившись точно туда, куда следует. В этом
Пирран не ошибался - он слишком долго имел дело с пушками и знал, что не
может промахнуться. Кроме того, с такого расстояния ничего не стоит
попасть и из рогатки.
Выверив прицел, Пирран испытал большой соблазн выстрелить, но все же
удержался - слишком уж громкая это штука - взрыв снаряда с плазменной
составляющей, лучше не рисковать. "Даже если он рванет, - размышлял
Пирран, - У меня все равно не будет уверенности в том, что остальные
снаряды в порядке." Оставив пушку, он налил в кружку горячей затхлой воды
из канистры, которая пахла песком и пластмассой, аккуратно сорвал
алюминиевый кружок с банки консервов. Ел он медленно, тщательно и
сосредоточенно пережевывая каждый кусок, прежде чем его проглотить, а воды
выпил лишь полкружки - всего в канистре было не больше пяти литров, а
валяться под палящим солнцем можно и день и три. А можно и неделю.
Пирран заполз под навес и, накрывшись тем же пропыленным кителем, быстро
заснул. Сны ему снились очень редко.

2

В армию он попал сразу после юнкерского училища, уже в чине штабс
унтер-офицера. Hазначение пришло почти сразу же и довольный, гордый собой
Пирран поехал с блеском в глазах в свою часть. Там его оценили по
заслугам, а когда он продемонстрировал свое умение управляться с оружием,
слава о новичке-снайпере разнеслась далеко вокруг. Прошло два года, прежде
чем усатый подполковник, стоя вместе с ним в офицерской курилке, прятал
глаза и говорил в сторону, выплевывая в кирпичную стену плоские мягенькие
слова:
- Сайгалак. Кажется, опять волнения в южных провинциях. Маршал молчит,
но ты же знаешь нашего... Еще неизвестно точно. Может, отмажемся.
Они не отмазались. Пирран вспомнил этот разговор уже здесь, когда
несколько месяцев назад опускал в неглубокую, образованную взрывом
гранаты, яму тело подполковника. Тот был тяжел и неподвижен, а кожа
на лице натянулась и посерела. Hо это будет позже.
- Hе вижу смысла, - спокойно сказал Пирран тогда, - Мы разведрота.