"Константин Соловьев. Последний выстрел" - читать интересную книгу автора

Сафари пусть занимаются те, в чьи задачи это входит.
- Ты еще не знаешь, что такое глубинная разведка.
- Вздор, мы никогда...
- Мы - пушечное мясо, - выплюнул подполковник, - А ты молодой дурак.
Пирран тогда разозлился и назвал его трусом и пиджаком. Подполковник
лишь усмехнулся и даже не стал направлять ему официальный вызов, хотя
вполне мог. Вероятно, не захотел связываться с самоуверенным новичком, на
плечах которого еще блестели свежие унтер-офицерские ромбики. Или уже был
наслышан о его феноменальной меткости.
- Время расставит ударения, - криво усмехнулся он, - Вы, молодой
человек, смелы. Похвальное качество для унтера.
Три месяца разведрота Пиррана рыскала между скал, захлебываясь в песка и
глотая пыль вперемешку с водой. Вода была тухлой, воняла какими-то
лекарствами и железом, от нее солдатские животы вспухали как бочонки. Еды
было много, но раскаленные металлические банки вызывали отвращение, голода
никто не чувствовал. Песок был везде. Он забивался в сапоги и от него
появлялись огромные кровоточащие язвы на ступнях, он попадал в оружие и
смазка превращалась в окаменевшую замазку, которая почти не отдиралась. Он
проникал в двигатели и коробки передач, от него не было спасения ни в
палатках, ни в боевых отделениях машин. Через две недели в строю осталась
половина транспортеров и один вертолет. Лица солдат вытянулись, кожа стала
тонкой, как ветошь, через нее просвечивали фиолетовые прожилки и острые
осколки костей. Глядя на свое отражение в цистерне с мутной серой водой,
Пирран заметил первые изменения - глаза сузились и смотрели как две
крошечные амбразурки, желваки на скулах затвердели, став каменными
наростами. Губы сжались в тонкую бледную полоску, похожую на застарелый
шрам.
Им везло. Соседняя рота уже дважды попадала в засады и отступала,
бессильно огрызаясь - центр не мог выделить вертолетов. Центр
агонизировал, центр стонал на всех волнах и убеждал продержаться еще хотя
бы месяц, до прибытия тяжелой техники. Центр материли в каждой палатке, но
ему верили. Потому что привыкли верить. Потому что Центр ничего не говорил
про сгоревший на старте фрегат и про то немногое, что осталось от
стартовых площадок на планете. Пирран тоже верил. Он действовал как на
учениях, методично ловя в перекрестье прицела крохотные фигурки и в роте
не знали ни одного случая, когда Унтер-Смерть бы промахнулся.
Унтером-Смертью звали Пиррана солдаты, они завидовали его меткости, но еще
больше - его железной выдержке. А Пирран просто пытался выжить.

3

Он проснулся на закате. Голова немилосердно болела, на зубах скрипел
песок. Hа вкус он был похож на сушеных кальмаров, которых Пирран когда-то
пробовал, но отдавал мелом и чем-то кислым. После него десны кровоточили,
а зубы казались камнями.
- Hечего было спать на солнцепеке, - проворчал Пирран, поднимаясь, -
Так и мозги свариться могут.
Он протянул руку и взял кружку. Hо воды в ней уже не было, изнутри она
была покрыта тонким слоем темного песка. Он выругался и набрал из канистры
свежей. Голода не было, но он знал, что организм надо подпитывать и