"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

ясный и тихий, но, когда новый царь, переехавши живой мост, через
Москворецкие ворота вступил на площадь, поднялась сильная буря; народ
смутился, начал креститься, приговаривая: "Помилуй нас бог! Помилуй нас
бог!" Духовенство встретило царя на Лобном месте с крестами; отъехавши
несколько шагов от Лобного места, Димитрий остановил свою лошадь подле
церкви Василия Блаженного, снял шапку, взглянул на Кремль, на бесчисленные
толпы народа и с горючими слезами начал благодарить бога, что сподобил его
увидеть родную Москву. Народ, видя слезы царя, принялся также рыдать.
В Кремле, по старому обычаю, царь пошел по соборам, слушал молебны, но
заметили и новое, которое не понравилось: во время молебнов латыне-литва
сидели на лошадях, трубили в трубы и били в бубны. Была и другая новость:
благовещенский протопоп Терентий говорил витиеватую речь, в которой умолял
царя о помиловании народа, по неведению преступившего клятву: "Когда слышим
похвалу нашему преславному царю, - говорил оратор, - то разгораемся любовию
к произносящему эти похвалы; мы были воспитаны во тьме и привлекли к себе
свет. Уподобляяся богу, подвигнись принимать, благочестивый царь, наши
мольбы и не слушай людей, влагающих в уши твои слухи неподобные, подвигающих
тебя на гнев, ибо если кто и явится тебе врагом, то бог будет тебе другом.
Бог, который освятил тебя в утробе матерней, сохранил невидимою силою от
всех врагов и устроил на престоле царском, бог укрепил тебя и утвердил, и
поставил ноги твои на камне своего основания: кто может тебя поколебать?
Воздвигни милостивые очи свои на нас, пощади нас, отврати от нас праведный
гнев свой". Замечательно, что в этой речи оратор не один раз упоминает о
людях, которые хотят поссорить царя с его народом: вероятно, он разумел под
этими людьми поляков. Когда новый царь был уже во дворце, из Кремля на
Красную площадь выехал Богдан Бельский, окруженный боярами и дьяками, он
вошел на Лобное место и громко свидетельствовал пред всем народом, что новый
царь есть истинный Димитрий, и в доказательство правды слов своих поцеловал
крест.
Но другое втихомолку свидетельствовал человек, который при жизни царя
Бориса торжественно объявлял московскому народу, что царевич убит и тот, кто
называется его именем, есть вор Гришка Отрепьев. Князь Василий Шуйский не
повторил торжественно этого свидетельства пред народом по смерти Годунова,
не повторил, когда оно было всего нужнее, когда Пушкин и Плещеев читали на
Лобном месте грамоту Лжедимитриеву и толпы стремились в Кремль низводить с
престола Федора Годунова; говорят даже, что он в это время объявил
совершенно противное. Но когда с Годуновыми было покончено и когда
самозванец с горстию поляков был в Москве, Шуйский начал повторять прежнее
свидетельство свое: он объявил торговому человеку Федору Коневу и какому-то
Косте лекарю, что новый царь - самозванец, и поручил им разглашать об этом
тайно в народе. Но Конев и Костя не умели сделать этого тайно: Басманов
узнал о слухах, узнал, от кого они идут, и донес царю. По польским
известиям, Шуйский хотел поджечь посольский двор, занимаемый поляками. 23
июня Шуйский был схвачен, и Лжедимитрий отдал дело на суд собору, на
котором, кроме духовенства и членов Думы, были и простые люди, ибо летописец
говорит, что из простых людей никто не был за Шуйского, все на него кричали.
По некоторым иностранным известиям, самозванец сам оспаривал Шуйского и
уличал его в клевете, причем говорил с таким искусством и умом, что весь
собор был приведен в изумление и решил, что Шуйский достоин смерти. 25 число
назначено было для исполнения приговора. Шуйский был уже выведен к плахе,