"Станислав Соловьев. Человек-окно" - читать интересную книгу автора

скрываясь в мире-что-где-то. Часто безвозвратно...
Со временем собаконенавистник Домингес прославился на весь квартал.
Любители собак обходили его стороной, носили при себе справки о прививках от
бешенства и никогда больше не привязывали бестолковых псов к фонарям и
перилам. Если бы собаки могли размышлять, если бы они обладали религиозным
виденьем мира, Домингес обязательно стал бы одним из фундаментальных
краеугольных камней этого виденья, Домингес был бы "врагом собачьего рода". Но
собаки не понимали прелести изобретения "падших ангелов" (то бишь "собачьих
хозяев") для религиозного виденья мира. Как и ангелов, оставшихся верными
Самому Большому Собачьему Хозяину. Собаки не любили Домингеса и боялись его.
Неосознанный страх перед инфернальным, видимо, был присущ и бессловесным
тварям...
Домингес ненавидел всех собак -- ему было все равно, что это за собака;
пудель, сенбернар, овчарка, такса или терьер. Это была собака, значит, --
"исчадье Диавола" (правда, Домигес предпочитал говорить несколько грубее и
прямолинейнее -- "собачье дерьмо"). Однако все-таки существовала некоторая
особенность домингесовской кинофобии: нелюбовь к собакам не распространялась
на собак бездомных, которых Домингес видел только в окно -- с ними он почти
никогда не сталкивался. Он сделал вывод: собаки-имеющие-хозяина и
собаки-не-имеющие-хозяина -- не одно и то же. Домингес сделал важное открытие:
собаки не должны иметь хозяина -- их портит близость людей. На собак словно
чума распространяется неспособность смотреть в окна. Псы-бродяжки -- животные,
которые не познали горького плода грехопадения...


Глава 9: Буббо

Активная кинофобия Домингеса продолжалась до одного памятного случая.
Его сосед по лестничной площадке престарелый дон Карлос имел бульдога по
прозвищу Буббо. Буббо был низеньким, криволапым и с такой мордой, что Домингес
иногда, лицезрея Буббо, сомневался: а собака ли он? В пользу такого сомнения
говорило явное нежелание Буббо гавкать (в моменты наибольшего душевного
подъема Буббо хрипел и облизывал слезящиеся глазки) и отсутствие стремления
убежать в мир-что-где-то. Буббо, когда его выводил дон Карлос (сам Буббо не
выходил из квартиры, что говорило не в его пользу), одним глазом следил за
хозяином, другим -- косил на окружающих. "Что за безобразная тварь!, --
возмущенно думал Домингес, внутренне содрогаясь. -- Настоящий цербер..."
Однако, сделать какую-либо гадость Буббо мешал тот факт, что без хозяина он не
появлялся. Сказать дону Карлосу, что Буббо безобразно загадил лестничную
площадку Домингес не мог: как гадил Буббо он никогда не видел (а гадил ли он
вообще?). К тому же, именно достопочтенный дон Карлос убирал на лестничной
площадке с упорством пенсионера. Таким образом, отомстить Буббо за его
собаковидность Домингес не имел никакой возможности. Единственное, что он мог
сделать, так это думать при виде слезящегося кривоглазого бульдога: "Он,
наверное, выродок..." Выродок безнадежно косил слезящимся глазом.
Ничто не могло поколебать негативного отношения Домингеса к соседскому
бульдогу, кроме чуда. И однажды собачий бог (если он есть) смилостивился к
жалкой судьбе кривоглазого Буббо, и чудо совершил. Домингес возвращался с
работы и ненароком заметил в освещенном соседском окне (окно дона Карлоса, как
и окно Домингеса, выходило во двор) печальные слезящиеся глазки бульдога.