"Владимир Рудольфович Соловьев. Солoвьев против Солoвьева. Худеть или не худеть?" - читать интересную книгу автора

периода. С того самого времени он начал заниматься фарцовкой одеждой, до сих
пор не может остановиться и добился в этом элегантности неповторимой -
лучший по вымершей профессии. Так вот, всеми правдами и неправдами ему
удавалось натянуть на меня какие-то свитерочки, а тут он как-то раз
посмотрел на меня, положил руки на плечи и сказал: "Дядя Вова, хватит
жрать". "Это как?" - спросил я. "А вот так, хватит, и все. Вы уже свое
отожрали". Что-то в его словах было настолько проникновенное, что я
задумался.
А тут еще и машины подсуропили. В карт я не залезаю - для праздника
"Серебряного Дождя" сделал кружочек на стадионе ЦСКА, так ягодицы и свисали
поверху. Позор. В ряд машин я не втискивался ни при каких обстоятельствах,
вследствие чего вся гамма родстеров оставалась за бортом - погрузиться в них
я мог только при наличии отдельного человека, наваливающегося на
водительскую дверь снаружи.
Хотя ел я, конечно, эпически - много, вкусно, красиво.
У моих давних и очень дорогих моему сердцу друзей, Саши и Маши
Красавицких, есть сын Гоша. Ему принадлежит полное восторга восклицание:
"Мама, смотри, как вкусно дядя Володя ест курицу!" Да уж, чего-чего, а
пожрать я мог - всего и с добавкой. Еда стала для меня своего рода
заменителем счастья: я заедал стресс, неудачи на работе, размолвку с
любимой - абсолютно все проблемы решались за столом или с куском чего-либо
съестного. Эту мою особенность давным-давно подметил Константин Пузиков и
перед каким-нибудь важным обсуждением подходил с бутербродом: "Володь,
может, поешь..." И я ел.
Хотел ли я похудеть? Наверное, нет. И это самый важный аспект проблемы.
Я не хотел похудеть, я жаждал объяснений невозможности этого и утешал себя
мыслью о пластической операции в клинике гениального Александра Семеновича
Бронштейна. Я не верил телевизионной рекламе всяческих чудодейственных
средств и тренажеров, так как читал инструкции и все сводилось к тупой фразе
"Меньше жрать и больше двигаться", - а это не для меня.
Конечно, я слышал о системе Монтиньяка. Мой друг Дюша вдруг стал быстро
уменьшаться в размерах. Оказалось, его супруга Надя перевела всю семью на
эти рельсы, и тактика дала результат. Дюша принес мне книгу, я ее даже
полистал, но читать не стал, не сложилось.
Так бы, наверное, я и жил в своем весе под 140 кг, если бы не случились
два события, никак не связанные между собой. Первое - у меня появилась
мотивация к похуданию, и второе - я встретил живой пример.
Мотивация была безрадостной. Закрыли передачу "Процесс". Руководство
ОРТ с первого дня накручивало какую-то интригу и в конце концов победило. У
Гордона не выдержали нервы, и он ушел на НТВ вести ночной эфир. Мне это
казалось ошибкой, так как уж больно колоритна и хороша была наша пара. Сашу
постоянно обхаживали ксендзы из ВИДа, предлагая выпускаться у них, и позиция
Эрнста тоже была какая-то странная - нам запрещали темы, которые на той же
неделе проявлялись у других ведущих, или вовсе требовали положить программы
на полку, как это было с передачей о православной церкви. Да и меня
Константин Львович осознанно и глубоко не любил и, я думаю, продолжает не
любить. На то его полное право: он человек мне совсем не близкий, но,
безусловно, очень талантливый, и у него своя мотивация отношения ко мне.
Якобы его чувство строится на моих радиоэфирах. Не знаю, сам он мне не
высказывал, но беседу с ним - на прощание - я запомнил. Ждал я в приемной