"Орест Михайлович Сомов. Русалка (Малороссийское предание)" - читать интересную книгу автора

середине круга воткни черную свечу. Скоро они побегут; ты всматривайся
пристально и чуть только заметишь свою дочь - схвати ее за левую руку и
втащи к себе в круг. Когда же все другие пробегут, ты вынь свечу из земли и,
держа ее в руке, веди дочь свою к себе в дом. Что бы она ни говорила - ты не
слушай ее речей и все веди ее, держа свечу у нее над головою; и что бы после
ни случилось, не сказывай своим попам да монахам, не служи ни панихид, ни
молебнов и терпи год. Иначе худо тебе будет...
Старухе показалось, что в эту минуту жаба страшно на нее покосилась и
захлопала уродливым своим ртом. Бедная Фенна чуть не упала от испуга.
Поскорее отдала она поклон колдуну и дрожащими ногами поплелась из бора.
Однако ж до чего не доведет любовь материнская! Надежда отыскать дочь свою
подкрепила силы старухи и придала ей отваги. В последний день зеленой
недели, когда солнце шло на полдень, она пошла в чащу леса, отыскала там
сказанную колдуном поляну, очертила около себя круг клыком черного вепря,
воткнула посередине в землю черную свечу - и свеча сама собою загорелась
синим огнем. Вдруг раздался шум: с гиканьем и ауканьем, быстро как вихрь
помчалась через поляну несчетная вереница молодых девушек; все они были в
легкой, сквозящей одежде, и на всех были большие венки, покрывавшие все
волосы и даже спускавшиеся на плеча. На одних венки сии были из осоки, на
других из древесных ветвей, так что казалось, будто бы у них зеленые волосы.
Девушки пробегали, минуя круг, но не замечая или не видя старухи; и она,
откинув страх, всматривалась в лицо каждой. Смотрит - вот бежит и ее
Горпинка. Старуха едва успела ее схватить за левую руку и втащить в круг.
Другие, видно, не заметили того на быстром, исступленном бегу своем и, гикая
и аукая, пронеслись мимо. Старая Фенна поспешно выхватила из земли пылавшую
черную свечу, подняла ее над головою своей дочери - и мигом зеленый венок из
осоки затрещал, загорелся и рассыпался пеплом с головы горпин-киной. В кругу
Горпинка стояла как оцепенелая; но едва мать вывела ее из круга, то она
начала у нее проситься тихим, ласкающим голосом:
- Мать! отпусти меня погулять по лесу, покачаться на зеленой неделе и
снова погрузиться в подводные наши селения... Знаю, что ты тоскуешь, ты
плачешь обо мне: кто же тебе мешает быть со мною неразлучно? Брось напрасный
страх и опустись к нам на дно Днепра. Там весело! там легко! там все
молодеют и становятся так же резвы, как струйки водяные, так же игривы и
беззаботны, как молодые рыбки. У нас и солнышко сияет ярче, у нас и утренний
ветерок дышит привольнее. Что в вашей земле? Здесь во всем нужды: то голод,
то холод; там мы не знаем никаких нужд, всем довольны, плещемся водой,
играем радугой, ищем по дну драгоценностей и ими утешаемся. Зимою нам тепло
под льдом как под шубой; а летом, в ясные ночи, мы выходим греться на лучах
месяца, резвимся, веселимся и для забавы часто шутим над живыми. Что в том
беды, если мы подчас щекочем их или уносим на дно реки? разве им от того
хуже? Они становятся так же легки и свободны, как и мы сами... Мать! отпусти
меня: мне тяжко, мне душно будет с живыми! Отпусти меня, мать, когда
любишь...
Старуха не слушалась и все вела ее к своей хате; но с горестью узнала,
что дочь ее сделалась русалкою. Вот пришли; старуха ввела Горпинку в хату;
она села против печки, обло-котясь обеими руками себе на колена и уставя
глаза в устье печки. В эту минуту черная свеча догорела, и Горпинка
сделалась неподвижною. Лицо ее посинело, все члены окостенели и стали
холодны как лед; волосы были мокры, как будто бы теперь только она вышла из