"Орест Михайлович Сомов. Сватовство" - читать интересную книгу автора

близко... Покамест она взлезала на плетень, я старался наклонять над собою
траву и успел в этом так, что меня вовсе не стало видно. Вот уже белокурая
моя красавица на верху плетня, ветерок развевает ее шелковистые волосы, лицо
ее горит одушевленным румянцем... Она озирается вокруг внимательным взором,
подобно тем баснословным божествам Востока, которые слетали в наш мир, чтобы
помогать страждущим, и с воздушных высот обозревали землю. Погодя немного
мечта моя еще более осуществилась: Настуся точно слетела вниз, соскокнув с
плетня, и упала своими маленькими красивыми ножками прямо мне на грудь...
Как ни сладостна была для меня сия драгоценная ноша, однако я крякнул от
боли. Настуся испугалась, оторопела, запуталась ногами в густой траве и
упала на меня... круглые, зыбучие формы ее тела легли мне на лицо; голова
свесилась в траву... Нечего было медлить: я обхватил вое-, хитительный стан
милой девушки, поспешно вскочил на ноги, держа ее на руках. Она вскрикнула
от страха; но когда увидела меня, то застыдилась и, вырвавшись из моих рук,
спустилась на землю.
- Ах, это вы, Демид Калистратович! - сказала она,- я, право, думала,
что здесь в траве притаился медведь. Что вы тут делаете?
- Я... отдыхаю!-отвечал я, смутясь и не нашед приличнейшего ответа.
- Отдыхаете, в траве, под плетнем? Право, я что-то не верю! -
подхватила она с усмешкой.- Нет ли тут какой-нибудь студенческой шутки?
Я не знал, как оправдаться, и решился лучше сказать всю правду.
"Признаться, - молвил я с запинкой, - мне хотелось взглянуть на вас,
Настасья Петровна!.."
- На меня? да что вам в этом?-сказала она весело.
- Душа моя так и следит за вами; а где душа, там и глаза! - отвечал я
немного посмелее и даже с некоторым жаром.
Она потупила глаза и промолчала. Мы тихо пошли вместе по лесной
тропинке, и когда уже садовый плетень скрылся у нас из виду за чащею дерев,
тогда Настуся, как бы надумавшись или ободрясь, сказала мне с откровенною
улыбкой: "Так вы не шутя меня любите, Демид Калистратович ?"
- Ох! люблю так, как никто в свете не может любить вас! - вскричал я с
живостию.
- Для чего же вы не хотите выполнить волю матушки моей? Она не хочет
меня видеть попадьею; а по мне, признаюсь, все равно, в чем бы вы ни были: в
рясе ли, во фраке ли, в губернском ли мундире.
- Как это понимать? - спросил я сомнительно, - это значит, кажется, что
я равно вам не мил, во что бы ни оделся?
- О нет, совсем не то! - отвечала она простодушно. - Постарайтесь
только уговорить вашего батюшку; а там - мы увидим.
Я поблагодарил милую девушку в несвязных, но жарких выражениях, не
скрыл от нее препятствий и затруднений, предстоявших нам, и высказал ей, как
умел, все, что было у меня на душе. Она краснела и смотрела в землю, как
будто б искала грибов по дороге; но улыбалась очень умильно. Я не слышал под
собою ног от радости, что мог говорить с нею наедине. Мы ходили с полчаса по
самым глухим тропинкам, где не встречали не только человека, но даже
никакого домашнего животного; при всем том ни одно преступное желание не
закрадывалось в мое сердце, я любил эту милую девушку и уважал ее, как нечто
святое. Наконец она, как будто очнувшись от забытья, вдруг сказала: "Ах,
боже мой! я с вами и время позабыла! Матушка, верно, уж воротилась: она
поехала версты за три, на винокурню. Беда мне, если она хватится меня и не