"Владимир Сорокин. Тридцатая любовь Марины" - читать интересную книгу автора

Владимир Сорокин.


Тридцатая любовь Марины


Изд: (С) В.Сорокин, проза,1995 и (С) Р.Элинин, издание Серия, М.,1995)
Ocr: Кузьмичев Алексей.




За высокой, роскошно обитой дверью послышались, наконец, торопливые
шаркающие шаги.
Марина вздохнула, сдвинув рукав плаща, посмотрела на часы. Золотые
стрелки сходились на двенадцати.
В двери продолжительно и глухо прохрустели замки, она приоткрылась
ровно на столько, чтобы пропустить Марину:
-- Прости, котеночек. Прошу.
Марина вошла, дверь с легким грохотом захлопнулась, открыв массивную
фигуру Валентина. Виновато-снисходительно улыбаясь, он повернул серебристую
головку замка и своими огромными белыми руками притянул к себе Марину:
-- Mille pardons, ma cherie...
Судя по тому как долго он не открывал и по чуть слышному запаху кала,
хранившегося в складках его темно-вишневого бархатного халата, Маринин
звонок застал его в уборной.
Они поцеловались.
-- С облегчением вас, -- усмехнулась Марина, отстраняясь от его
широкого породистого лица и осторожно проводя ногтем по шрамику на тщательно
выбритом подбородке.
-- Ты просто незаконнорожденная дочь Пинкертона, -- шире улыбнулся он,
бережно и властно забирая ее лицо в мягкие теплые ладони.
-- Как добралась? Как погода? Как дышится?
Улыбаясь и разглядывая его, Марина молчала.
Добралась она быстро -- на по-полуденному неторопливом, пропахшем
бензином и шофером такси, погода была мартовская, а дышалось в этой большой
пыльной квартире всегда тяжело.
-- Ты смотришь на меня глазами начинающего портретиста, - проговорил
Валентин, нежно сдавливая громадными ладонями ее щеки, -- Котик, тебе поздно
менять профессию. Твой долг -- выявлять таланты и повышать общий музыкальный
уровень трудящихся прославленной фабрики, а не изучать черты распада
физиономии стареющего дворянского отпрыска.
Он приблизился, заслоняя лицом ложно-ампирный интерьер прихожей, и
снова поцеловал ее.
У него были чувственные мягкие губы, превращающиеся в сочетании с
необычайно умелыми руками и феноменальным пенисом в убийственную триаду,
базирующуюся на белом нестареющем теле, массивном и спокойном, как глыба
каррарского мрамора.
-- Интересно, ты бываешь когда-нибудь грустным? -- спросила Марина,
кладя сумку на телефонный столик и расстегивая плащ.