"Нина Соротокина. Трое из навигацкой школы (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!")" - читать интересную книгу автора

На лице у дамы появилось то же брезгливое выражение, что и у "
лилового, надменного господина. Камеристка поспешно распахнула баул и
извлекла флакон с нюхательной солью. Мужчина склонился к даме и зашептал
по-французски, касаясь губами ее волос. До Алексея донеслось повторенное
несколько раз слово "couvent"*.
* Couvent - монастырь (фр. ).
И действительно, свой путь они кончили у стен большого монастыря. Было
совсем темно. Вельможные попутчики, к счастью, забыли про Алексея.
Молчаливая монашка отвела его в комнату, убогую и ^ тесную - не то
монастырская гостиница для бедных, не то пустующая келья. Деньги вперед,
топчан в углу со свежей соломой да глиняная плошка с плавающим огоньком.


-2-

Алексей устал... Как тяжелы были четыре дня в пути! Он шел, не разбирая
дороги, одержимый одной мыслью - уйти от Москвы. Нога опухла, не умещалась
в узком башмаке, и он потерял его где-то в болоте.
За полями и оврагами, за ручейками и речками, холмами и низинами, за
чащобами и топкими лесами - родительская усадьба. Маменька сидит у окна,
смотрит на мир и не ведает, какая беда стряслась с ее сыном. Выйти бы к
постоялому двору, выложить все деньги да и махнуть на перекладных в родную
деревню. Но он обходил постоялые дворы, там его могли поджидать драгуны.
Сколько людей едет в каретах, телегах, верхами! Куда их всех несет нелегкая?
Бредут странники, нищие, ремесленники и прочий рабочий люд. И всех он
боится. Девицу легко обидеть, а шпагой защищаться нельзя. И переодеваться в
мужское платье тоже нельзя. Маршируют по дорогам полицейские отряды, бьют в
барабаны, ищут преступника Алексея Корсака. Хочешь не хочешь, а продолжай
маскарад.
В первую же ночь Алексей заблудился. Едва не утонув в болоте, голодный,
еле живой от усталости, продирался он через бурелом и неожиданно вышел на
костер. Какие-то люди сидели у огня, сушили одежду, ели, разговаривали.
Алексей долго стоял под лохматой елкой, глотал дым и невольные слезы. Есть
ли большее счастье в жизни, чем лечь у костра, согреть больную ногу и поесть
горячей похлебки? Но он так и не решился выйти к людям. Не меньше, чем
драгун, он боялся разбойников - рассказы о них в навигацкой школе были
весьма популярны. У разбойников известное обращение - ограбят и повесят на
осине.
- Живым не дамся! - прошептал он заветные слова и побрел прочь,
оступаясь больной ногой и вскрикивая от боли.
Переночевал он в узкой расщелине между поваленных, наполовину сгнивших
берез. Стараясь не думать о хищном зверье, он закутался в плащ, но даже в
шорохе дождя ему чудилась осторожная волчья поступь. А потом он согрелся.
Запах опят и лесной прели, возня крота под трухлявым пнем успокоили его, и
он уснул.
Утром, уже потеряв надежду найти какую-нибудь просеку, тропинку или
след человека, он неожиданно наткнулся на группку крестьянских девушек.
Шумно, как воробьи, они шныряли по кустам, обирая малину.
- Туда не ходите, - махнул рукой Алеша. - Там люди костер жгли.
Разбойники...