"Нина Соротокина. Свидание с Петербургом (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!", книга 2)" - читать интересную книгу автора

другой... А потом стало понятно, что так жить чете Беловых на роду написа-но
и этим радостям им и надлежит радоваться.
Философически настроенный Никита, выслушав в очередной раз не жалобы, а
скорей брюзжание друга, ответил ему вопросом: "А мо-жет быть, оно и к
лучшему? Любовь не переносит обыденности, ут-реннего кофе в неглиже,
насморка и головной боли, безденежья и враз испортившегося настроения, а вы
с Анастасией - вечные моло-дожены!" "Тогда, пожалуй, я не завидую
молодоженам",- ответил ему Саша.
Еще служба его дурацкая! Генерал Чернышевский, человек в ле-тах,
по-солдатски простодушный, вознесенный коллегией на высокий пост за прежние,
еще при Петре I оказанные государству услуги, искренне считал, что
флигель-адъютанты придуманы исключительно для исполнения его личных желаний,
которых несмотря на возраст у него было великое множество, и не последнее в
них место занима-ли амурные. Почти все ординарцы и адъютанты должны были
жить при особе генерала, у него же столовались в общей, казенного вида
комнате. Помещение это, продолговатое, с узкими, на голландский манер
окнами, с литографиями на стенах и длинным столом с кару-селью чашек и вечно
кипящим самоваром, было всегда полно лю-дей. Кто-то очень деловито входил и
выходил, лица все имели важно прихмуренные и обеспокоенные какой-то важной
мыслью. Генерал любил эту комнату и часто в нее захаживал, чтобы запросто
попить чайку с подчиненными. Выражение постоянной озабоченности на ли-цах
очень ему нравилось, наводя на мысль, что это не просто столо-вая, а
штаб-квартира.
День начинался с того, что Саша бегал по государеву двору, что-бы
расспросить у челяди, какое ныне у матушки-государыни на-строение и не ждут
ли генерала Чернышевского немедленно ко двору. Ответ был всегда один -
государыня еще почивает, генерала не ждут, а коли будет в нем надоба, то
будет прислан особый курьер.
Каждое утро Сашу терзала одна и та же мысль - не ездить ни-куда, а
соснуть в соседней комнатенке, чтоб через час предстать пред генералом все с
той же фразой: "Почивают, а коли будет нужда..." и так далее, но у него
хватало ума этого не делать. Еще донесет ка-кой-нибудь дурак, а генерал
усмотрит в Сашином поведении чуть ли не измену Родине.
Далее целый день мотаешься по курьерским делам или бежишь подле колеса
генеральской кареты. Визиты, черт их дери... К вельмо-жам, к фаворитам и
родственникам государыни, к послам инозем-ным и лицам духовным, а также ко
вдовушкам, чьи покойные мужья воевали когда-то в начальниках ныне
здравствующего генерала. Во время визитов адъютантам надлежало терпеливо
ждать в прихожихна тесных буфетных и благодарить судьбу, если там были
канапе или хотя бы стулья.
Служба эта, однако, считалась престижной, и многие завидовали Саше за
связи при дворе и благорасположение к нему сильных мира сего.
Унылость службы и вечное безденежье пристрастили Сашу к кар-там.
Впрочем, играли все, а уж гвардейскому офицеру не играть - это все равно,
что иметь тайный порок вроде мужского бессилия или скаредности. Хотя
бережливость не в чести у русского человека. Ес-ли в католических или
лютеранских странах мот осуждается не толь-ко церковью, но и общественным
мнением, потому что мотовством своим вредит душе, разоряет наследников и тем
наносит вред госу-дарству, то в России безудержное мотовство называется
широтой на-туры, почти удалью, и вполне приветствуется.