"Нина Соротокина. Канцлер (Продолжение "Гардемарины, вперед!", книга 3)" - читать интересную книгу автора

встреч всех иностранцев в северной столице.
Как назло зарядили дождя. Адриан перенес своего хозяина в помещение,
гордо называемое каютой. Вид у денщика был озабоченный - барину стало хуже.
Как-то вдруг, ни с того ни с сего, дня три назад Алексей Иванович вдруг
резко похудел, нос заострился, темная родинка на щеке словно припухла, и
кожа на лице покраснела- у него поднималась температура.
Острова Гогланда в Финском заливе проходили в полном тумане при
северном ветре. О, кто из плавающих в этих водах не знает подлые подводные
камни у Гогланда и Фридрихсгамна?! Гудящие, тугие, полные ветра паруса,
резкие отрывистые команды, капитан сам встал к штурвалу. В душе у каждого
была одна молитва- только бы не сесть на мель! В этот-то момент и появился
на палубе Адриан с истошным криком:
- Лекаря, лекаря, черт подери! Неужели на шхуне нет лекаря?!- он
метался по палубе, но все отмахивались от него, воспринимая денщика как
досадную помеху.
Наконец скучный цирюльник, который, как свойственно людям его
профессии, считал себя хирургом, переступил порог каюты, где находился
раненый. Визит его кончился неудачно. Он вдруг выпрыгнул на палубу, похоже,
от пинка в зад. Цирюльник не обиделся, а рассказал шепотом пассажирам, что
русский очень плох. "Испарина, судари мои, пульса никакого. Я предложил
ампутацию, но денщик меня просто не понял".
- Отлично он тебя понял, кретина! - подал голос маленький барон.-
Зачем лез? Для неприятностей в таможне? Или для знакомства с русской
полицией?
Ночью, когда страшный остров Фридрихсгамн остался далеко позади, а до
Кронштадта осталось не более пятидесяти миль, Анна решилась подойти к
заветной двери и осторожно, пальчиком постучала, Адриан не удивился ее
приходу.
- Плохо...- сказал он негромко.- Очень плохо- И Анна его поняла.
- Но он жив? Дышит?- видя, что Адриан не улавливает смысла ее слова
она сама тяжело задышала, положив руку на грудь.
Адриан покосился на высокий девичий бюст и сказал, словно себе самому:
- Все равно не пущу...
В глазах девушки неожиданно заблестели слезы. Она поставила на палубу
шляпную коробку, молитвенно сложила руки. Если бы Адриан понимал не только
десять немецких слов, но и ее страстную, потоком льющуюся речь, он узнал бы
тайну прекрасной Анны; Она сказала неправду. Она совсем одна. В Гамбурге у
нее никого нет. Мать не благословляла ее в дальнюю дорогу... Дядя в
Петербурге- чистый вымысел... Она так рассчитывала на господина Алексея
Ивановича! По сути дела, он ей обещал. Он так добр...
- Ну будет, золотко. Смотришь, и поможет Господь,- проворчал Адриан и
захлопнул дверь.
Призывая Господа, он, конечно, думал о своем хозяине, а не о немецкой
фрейлен. Адриан сейчас вообще не мог думать ни о чем, кроме как о болезни
Алексея Ивановича. А что немка плачет, так как ей не плакать над таким
красавцем? Приглянулся он ей, видно, вот и жалеет. На Алексея Ивановича
многие дамы глаз косили, но посторонитесь, милые, увольте, нас в Петербурге
Софья Георгиевна ждет- супруга капитана Корсака.
В порт Кронштадт, что расположен на острове Котлин, прибыли под вечер,
но было совсем светло. Таможня была придирчива. Багажи обыскивали тщательно,