"Айвен Саутолл. А что же завтра?" - читать интересную книгу автора

Айвен САУТОЛЛ

А ЧТО ЖЕ ЗАВТРА?

(пер. Инна Максимовна Бернштейн)

Посвящается Элизабет

ОДИН

Началом всего - если только оно вообще было, это начало, - можно
считать 11 августа 1931 года: в этот день Сэм налетел на трамвай.
Было, наверно, половина пятого, и сеялся мелкий дождь. Капли стекали у
Сэма с намокших волос, висели на ресницах, струйки бежали за шиворот - надо
же, как помнятся такие вещи. Было серо и холодно. Фонари бы уж зажгли, что
ли, может, потеплей бы стало. А Сэм ехал на велосипеде да еще насвистывал
какой-то мотивчик, довольно страшненький, если по правде сказать. Он на ходу
ого сочинял, ну, как бывает: вдохнул - выдохнул! У него не было слуха - слон
на ухо наступил, - так что музыка получалась убийственная. Но вообще-то он
был паренек жизнерадостный, а может, просто винтика у него не хватало. В
такую погоду нестись под гору по Риверсдейл-Роуд да знай себе насвистывать,
будто мир бог весть как прекрасен, - для этого наверняка надо иметь мозги
набекрень, хоть немного набекрень. С Сэмом так дело и обстояло. Это уж
точно.
Хотя, каким ему на самом деле представлялся мир, сказать трудно. Вернее
всего, закутанным в густой туман и в нем какие-то смутные фигуры и
непонятные предметы - ведь все, что молодо, что растет, окружено туманом, и
надо из него выбираться, а то и самому ничего не видно и другим тебя тоже не
видно. Так или примерно так могли бы, наверно, высказаться по этому поводу
ученые друзья Сэма (а он уже успел по дороге обзавестись двумя-тремя учеными
друзьями). Сам же он, скорее всего, сказал бы так: "Каким представляется мне
мир? Вот еще! С чего это вы меня спрашиваете? Я что - Эйнштейн или Ньютон?"
Послушать отца, так жизнь у Сэма с рождения складывалась какая-то
смутная. Довольно верное определение, если взглянуть по-взрослому. Вот
именно, смутная. Отец и сам к этому времени уже жил смутно.
События-то вокруг Сэма происходили. Да еще какие! Обваливались дома,
рушились мосты, кого-то убивало молнией, взрывались газовые трубы, но Сэма
почему-то при этом никогда не было. То он только что был и домой ушел, то
еще не дошел, а то передумал и подался совсем в другое место. И так всю
жизнь, покуда не подошел его час.
Дома про него говорили: чтобы Сэм да запомнил, надо сказать ему два
раза; чтобы услышал, два раза окликнуть; чтобы сделал что-нибудь, утром
встал, например, или причесался, или ночью спать лег, - тут уж кричи сколько
духу хватит, авось докричишься. Удивительно, до чего это изматывало, до чего
действовало на нервы. То-то радовались покою, когда Сэма не бывало дома.
Скучали по нем, это само собой. А как же! Но не так уж сильно.
Сэм вроде бы ничего не замечал вокруг, а может, он слишком много
носился, не успевал глаза раскрыть, толком посмотреть. Это - до 11 августа
1931 года. Не то чтобы отец ждал от него иного; наверно, в своих ожиданиях
отец был чересчур скромен, но таков уж он был. Жизнь его изрядно потрепала,