"Вирджиния Спайс. Роковые цветы " - читать интересную книгу автора

себе не плакать и призывал для этого все свое обретенное мужество...

ГЛАВА 9

Дом наполнился сдержанным гулом, будто пчелиный рой заплутал в
кубикулах - рабы готовили все необходимое для путешествия.
Некоторое время Юлия прислушивалась к удаляющимся шагам. Звонкая
колесница тронулась и полетела, унося Флавия, мрачного, как пораженный
затмением день. Проскакали всадники его турмы. Многослойное эхо отразилось
от глухих стен, оберегавших сады, взволновались улицы богатого квартала.
Потом все стихло. Слышался только шорох дождя в саду.
Юлия кусала губы. Необходимость покинуть Рим теперь, когда Юлий так
близко! Как же дорог ей этот воин, в которого она влюблена, словно ошалевшая
кошка!.. И уступая этой своей страсти, она заставляет страдать невинного
юношу, красотой подобного лотосу в драгоценной диатрете... Но молодой
претор, которого сам император просил принять имя Флавия, гордо входящий в
родовой храм, любит только ее! Юлия знала, что у нее нет соперницы среди
женщин, лишь сама Афина Паллада преграждала ей путь к Флавию обнаженным
мечом!
При воспоминании о воине перед патрицианкой вставали разные картины,
одна увлекательнее другой. Юлия вспомнила, как впервые отдалась ему в
таблиниуме мужа, куда издали, из сияющего атрия, проникал рассеянный свет, и
время от времени раздавались крики павлина... Их встречи в Ариции, на вилле,
носящей странное название "Ресница Зевса"... То безумство, когда перед новым
походом в земли варваров, Юлий увез ее на актуарии вниз по Тибру... Хвала
богам, Гай Корнелий этого не выдержал и оставил ее наконец!..
Кто-то из рабов тихо заговорил с ней, спрашивая об издержках на
переезд. Она в ярости вскочила, глаза бешено сверкали на бледном лице:
- Как ты смеешь обращаться ко мне! - закричала она. - Или в этом доме
нет диспенсатора? Или я сама должна ведать хозяйством и выполнять работу
рабов?.. Ты потерял разум, невольник?.. Я продам тебя! Распну на кресте! В
Тибр! Тебя растерзают мои леопарды!
Она кричала, задыхаясь от бешенства, бледная, с глазами, полными слез.
Рабы в ужасе разбегались. Она сметала со стола фиалы из стекла, чаши, полные
плодов, амфоры с фалернским и мареотским винами... Дом наполнился звоном...
Вдруг Юлия остановилась. Кровь стучала в висках, по лицу струились
слезы, отчего взгляд ее казался матовым, дрожащим... Ей хотелось видеть
своего эфеба, броситься ему на шею, укрыться от всего!
- Адонис! Адонис! - позвала она в тишину и сумерки дома. Одна свеча с
шипением погасла, тонкий синий дымок поднялся к потолку. - Адонис! - снова
крикнула она.
Когда же он вошел в черных сандалиях и тунике с чередованием красных и
желтых полос, покрыв плечи широким паллиумом, Юлия была уже спокойна.
- Мы покидаем Рим, юноша, - тихо сказала она, и голос ее был подобен
шороху моря в раковине моллюска.
- Я знаю, милая, - ответил сириец. - Я готов сопровождать тебя, куда бы
то ни было.
Юлия вышла в галерею, с которой открывался сад, истерзанный бурей, с
листвой, посеребренной луной. В первую минуту ее ошеломила тишина,
казавшаяся неестественной. Поваленные статуи, полускрытые травой, походили