"Вирджиния Спайс. Роковые цветы " - читать интересную книгу автора

на трупы, лишенные обряда погребения. Жутко белели изгибы тел мраморных
мертвецов, предвещая кровавые безумства Рима. Внезапно от подножия
Делийского холма, с равнины, застроенной кварталами простолюдинов, поднялось
эхо тысяч голосов; потом снова и снова. Как прибой ударялись звуковые волны
в высокую стену с тяжелыми глухими воротами, и Юлия поняла, что преторианцы
вышли усмирять толпу.
Глаза Юлии сузились. Дышала она медленно и глубоко, как во сне...
Тонкая стола из ткани Востока облегала высокую грудь, ее складки были
неподвижны под тяжелой паллой, по-мужски скрепленной простой серебряной
пряжкой. Странное свечение отражалось в черном, как бездна, одиноком, как
божество, и мягком, как сердце, небе, - мерцающие бледно-золотые сполохи,
которые то растворялись в мокрой тьме совсем, то разгорались с новой
силой...
- Это горит дворец Цезарей, - сказал янитор. - Несколько молний угодили
в Палатин и, как говорят, одна попала прямо в спальню императора.
Юлия молча посмотрела на него, и янитор склонил голову. Во дворе
звенели сбруей и фыркали кони. Адонис коснулся плеча госпожи:
- Идем! Они ждут, и я провожу тебя к ним, Солдаты сумеют уберечь нас в
этом бешеном городе!
Рабы, опечаленные прощанием, преклоняли колени перед госпожой и ее
вольноотпущенником, будто смерть, летающая над Римом, уже наложила отпечаток
на их лица.
Юлия быстро сошла по ступеням, на чьих мокрых поверхностях как горячее
масло растекались отблески факелов и белели истоптанные лепестки роз. Эфеб,
укутанный в греческий паллиум, склонялся гибким станом, слегка поддерживая
госпожу.
В темноте вымощенного плитами двора, куда падала круглая тень
бельведера, молодые сарматы были подобны мрачным теням, восставшим из
подземного царства. Тяжелый дух лошадей и железа исходил от всадников,
покрытых с головы до ног доспехами. Повинуясь приказу претора, они молча
ждали высокородную матрону. Впереди побежал раб с факелом, будто огненным
мечом разрубая густую, как смола, тень. Юлия, бросив быстрый взгляд на
всадников, прошла к цизию - повозке на двух колесах, и солдаты уловили
тонкий запах благовоний, исходящий от ее кожи.
Раскрылись ворота, кони помчали Юлию и сирийца вниз по узким чистым
улицам, вымытым дождем. Следом поскакали десять всадников по двое, держась
вблизи цизия. За ними покатили две простые повозки, запряженные четверкой
лошадей, в которых сидели молодые невольницы и лежали огромные деревянные
сундуки.
Покинув дом на вершине Целия, Юлий отправился в лагерь за Тибром, где
стояли легионы, готовые к походу.
Буря улеглась, и теперь отвесно лил дождь. Его струи становились все
реже. Шумел Тибр, поднявшийся над берегами, пенистый и темный. Мусор и
нечистоты неслись к морю, закручивались в водоворотах и меж каменных свай
Мульвиева моста. Сквозь шум и грохот воды Флавий различал звуки лагеря,
ржанье коней и звон оружия. Взошла луна, в ее холодном зеленоватом свете
заискрилась река, окаймленная мокрой галькой. Черный массив моста сливался с
ночью, исколотой огнями лагеря, и его арки обозначились тонкими зелеными
лучами. По правую сторону от города протянулись длинные непроницаемые тени,
по левую - шумел невидимый лагерь. Колесница главнокомандующего въехала на