"Альберт Шпеер. Воспоминания." - читать интересную книгу автора

росли два-три чахнущих без воздуха платана, была увитая плю-
щом стена, туфовые блоки в углу изображали грот. Толстый слой
копоти уже с весны покрывал деревья и листья, и все осталь-
ное, к чему мы только могли притронуться, способно было лишь
превратить нас в совершенно неблагородных грязных городских
детей. До того, как я пошел в школу, я больше всего любил иг-
рать с Фридой, дочерью нашего домоправителя Альмендингера. Я
любил бывать у нее в скромной, темной квартире в полуподвале.
Атмосфера скудной непритязательности и сплоченность живущей в
тесноте семьи странным образом притягивали меня.
Я начал учиться в привилегированной частной школе, в ко-
торой детям из лучших семей нашего промышленного города пре-
подавали чтение и письмо. Мне, всеми оберегаемому ребенку,
особенно тяжело было в первые месяцы учения в реальном учили-
ще оказаться среди озорных сверстников. Мой друг Квенцер,
впрочем, скоро научил меня всяким глупостям, подбил меня так-
же на то, чтобы купить на мои карманные деньги футбольный
мяч. Плебейский поступок, вызвавший бурю негодования дома;
тем более, что Квенцер происходил из небогатой семьи. В это
время, по-видимому, впервые проявилась моя склонность к ста-
тистическому учету фактов: я переписывал все замечания из
классного журнала в мой "Календарь школьника "Феникс" и каж-
дый месяц подсчитывал, что получил больше всего замечаний.
Конечно, я отказался бы от этой затеи, если бы у меня самого
не было шансов иногда возглавлять этот список.
Архитектурная мастерская моего отца примыкала к нашей
квартире. Здесь рисовали большие планшеты с эскизами перспек-
тивы для застройщиков; всякого рода чертежи возникали на си-
неватой кальке, запах которой и сегодня все еще связан для
меня с воспоминаниями об этой мастерской. Постройки моего от-
ца создавались под влиянием неоренессанса, он "перепрыгнул"
через югендстиль. Позднее образцом для него стал Людвиг Гоф-
ман, влиятельный берлинский советник по делам градостроитель-
ства со своим спокойным классицизмом.
В этой мастерской на двадцатом году жизни я создам в ка-
честве подарка отцу ко дню рождения мой первый "шедевр":
чертеж своего рода "часов жизни" в обильно украшенном зави-
тушками корпусе, поддерживаемом коринфскими колоннами и лихо
закрученными волютами. Я употребил для этого все цвета туши,
какие только мог. При поддержке служащих мастерской возникло
произведение, явно обнаруживавшее склонность к эпохе позднего
ампира.
Помимо фаэтона у моих родителей до 1914 г. был лимузин,
которым пользовались зимой и для поездок по городу. Эти маши-
ны стояли в центре моих технических мечтаний. С началом вой-
ны, чтобы поберечь покрышки, их пришлось поставить на козлы,
но если поладить с шофером, то можно было сесть в гараже за
руль: это были первые ощущения технической лихорадки в том
пока едва технизированном мире. Лишь когда я вынужден был в
тюрьме Шпандау в течение 20 лет как человек, например, XIX