"Альберт Шпеер. Воспоминания." - читать интересную книгу автора

пации Рурской области в 1923 г. волновался из-за бесчинств
оккупантов или грозящего угольного кризиса.
К моему удивлению, я написал лучшее в выпуске сочинение
на аттестат зрелости. Тем не менее я подумал про себя "Тебя
это вряд ли касается", когда ректор школы в своем заключи-
тельном слове объявил нам, абитуриентам, что теперь для нас
"открыт путь к самым великим свершениям и почестям".
Будучи лучшим математиком класса, я хотел продолжить
свои занятия этим предметом. Мой отец привел убедительные до-
воды против этого намерения, и я не был бы математиком, зна-
комым с законами логики, если бы не уступил ему. Ближе всего
после этого мне была профессия архитектора, оставившая столь-
ко впечатлений со времен моей юности. Итак я, к большой ра-
дости отца, решил стать архитектором, как он сам и его отец.
В первом семестре я, по финансовым соображениям, учился
в Техническом институте по соседству в Карлеруэ, потому что
инфляция буквально захлестывала. Поэтому мне каждую неделю
приходилось предъявлять к оплате мой вексель, а в конце неде-
ли сказочная сумма превращалась в ничто. Из велосипедной экс-
курсии по Шварцвальду я писал в середине сентября 1923 г.:
"Здесь очень дешево! Ночь в гостинице - 400000 марок и ужин
1800000. Молоко (поллитра) - 250000 марок". Спустя полтора
месяца, незадолго до окончания инфляции, обед в гостинице
стоил 10-20 миллиардов, а в студенческой столовой - 1 милли-
ард, что соответствовало 7 пфеннингам золотом. За билет в те-
атр я платил 300-400 миллионов.
Моя семья вследствие этой финансовой катастрофы была вы-
нуждена в конце концов продать концерну торговый дом и
фабрику моего покойного деда; продала за ничтожную часть нас-
тоящей стоимости, но за "казначейское обязательство в долла-
рах". И вот, моя ежемесячная сумма составляла 16 долларов, на
которые я без забот прекрасно мог жить.
Когда инфляция закончилась, я весной 1924 г. перешел в
Мюнхенский Технический институт. Хотя я учился там до лета
1925 г., а Гитлер, после освобождения из тюрьмы, снова заявил
о себе весной 1925 г., я ничего из этого не воспринял. В сво-
их подробных письмах я писал лишь о своей работе допоздна, о
нашей общей цели пожениться через 3-4 года.
На каникулах моя будущая жена и я часто бродили с еще
несколькими студентами в австрийских Альпах, мы шли от хижины
к хижине, трудные подъемы создавали ощущение того, что мы
действительно чего-то добивались. Подчас я с характерным
упорством уговаривал моих спутников не прерывать начатый по-
ход даже при самой плохой погоде, несмотря на бурю, ледяной
дождь и холод, хотя туман закрывал вершину.
Часто с горных вершин мы видели темно-серый слой облаков
над далекой равниной. Под нами жили по нашим понятиям изму-
ченные люди, мы считали, что стоим высоко над ними. Молодые и
несколько высокомерные, мы были убеждены в том, что только
порядочные люди любят горы: когда нам приходилось возвращать-