"Александр Спешилов. Бурлаки" - читать интересную книгу автора

сколько? Посмотрите-ка сюда...
Вся река была забита карчами. Болотистые берега не держали столетних
деревьев. Они падали, перегораживая русло. Сплошь и рядом Южная Кельтма
протекала под зеленым шатром, так как ели и пихты сходились над нею своими
вершинами.
- Матросов-то всего четверо. Как работать будем? - спросил Заплатный.
- Как! Конечно, ни в жизнь нам, православным матросикам, не осилить
такую трущобу.
- Кто же работать будет? - продолжал спрашивать Заплатный.
- Враги царя и отечества. Пленные будут работать.
Андрей Заплатный возмутился и резко заявил Сорокину:
- Ты, старая борода, зачем раньше не сказал? Уйду с твоего судна при
первой возможности.
- А к чему сказывать? То да се. А теперь - стоп! Приехали, ну и все в
порядке. А сбежать тебе, старший матрос, некуда. Закончим работу, сплывем на
Каму, тогда и скатертью дорога. Держать не буду.
- Здорово подкузьмил старый черт, - возмущался Андрей, когда мы пришли
в свою каюту. - Знал бы, ни за что не пошел на такое дело.
- На какое дело? - спросил я.
- Понимаешь, какое? Мы с тобой вроде как надзиратели будем. Увидишь,
револьверы выдадут пугать бедных людей.
В разговор вмешался Балдин:
- Не беспокойся, бурлак. Матросу револьвер никто не доверит.
- Ты кто? Не матрос разве? - насторожился Заплатный.
- Никогда в матросах не бывал. Мы охрана.
Балдин встал с койки, на которую прилег было после угощения в каюте
старшины. У него на поясе болталась кобура с зеленым шнуром от револьвера.

8

Пленных мы дождались в конце августа. Их привезли за пароходиком на
шитике и перегрузили на карчеподъемницу.
Пленные австрийцы - было их десять человек - сидели на палубе и не
знали, что делать. Старшина Сорокин ходил около, смешно растопырив руки. На
пояске у него болтался револьвер "бульдог".
Балдин стал делать перекличку. Он спрашивал по-русски, а Сергеев
переводил.
- Иоахим Кишка? - спрашивал Балдин.
- Кишка! Иоахим! - возмущался Сорокин. - Сашка! - приказал он мне. -
Неси книгу из каюты. Будем всех по-православному записывать.
Я принес книгу и вооружился карандашом.
- Пиши, Ховрин: Еким Кошкин.
- Жан Фрик? - спрашивал Балдин.
- Фря! Ведь он не баба, какая же он фря, если саженная остолопина.
Записывай, Ховрин: Иван...
После переклички Василий Федорович вышел с речью перед пленными. Начал
он ласково:
- Значит, вы, как наши пленные, должны будете потрудиться, спаси вас
Христос. - Спохватившись, заговорил строже: - Недаром вас хлебом кормить!
Русский хлеб дорогой... - И визгливо закричал: - Я покажу вам кузькину