"Александр Спешилов. Бурлаки" - читать интересную книгу автора

- Здравствуй! Мы, должно быть, одно время вместе на брандвахте служили?
Помню! Видишь, какими я делами занимаюсь... Подожди маленько. Сейчас закрою
лавочку - поговорим.
Мы вышли с толкучки на Кунгурский проспект и сели на скамейку.
- Когда меня уволили с брандвахты, - рассказывал Колокольников, - я
уехал домой, в Осинский уезд. Отец у нас умер. Дьяконом сорок лет выслужил.
Осталась в наследство фисгармония. Батя в духовной отписал музыку мне, но
только если женюсь и приму священнический сан. Фисгармония заветная - от
прадеда к деду перешла, а от деда к отцу. Как быть? По великовозрастию меня
в семинарию не принимают, а к экзаменам я допущен. Отцам заплатить надо,
экзаменаторам, архиерейскому секретарю. Ржи да яиц, да шерсти. Где взять-то,
если нет серебренников? Я и хожу по ярмаркам и собираю пятачки. Сперва
полиция прижимала. Придумал вывеску: в пользу воинов. И благодать господня!
Никто не привязывается... Надо с умом жить! - Колокольников захохотал,
показывая гнилые зубы.

Глава IV КОНЕЦ БУРЛАЧЕСТВА

1

Я так и не мог найти работы в городе. Куда бы ни обращался, меня
отовсюду гнали. На заводах, в мастерских сокращали производство, и своим
рабочим делать было нечего. Пошел в Мотовилиху - потребовали свидетельство о
благонадежности. Полиция в таком свидетельстве отказала. Припомнили мне
Андрея Заплатного.
Хозяйка зверем смотрела. Хозяин выгнал меня с квартиры. Я пошел
ночевать на вокзал и попал в облаву. Привезли в полицию. У меня оказался
просроченным паспорт.
Ночевал вместе с ворами в клоповнике, а наутро повели меня по этапу на
родину.
Этапным подвод не полагалось. От поселка до поселка, в сопровождении
деревенских стражников, пришлось идти пешком. Больше недели вели меня из
города до бурлацкого поселка на увале.
В Строганове посадили за решетку и только через три дня вызвали мать и
передали ей непутевого сына.
Семья жила впроголодь. Сестренки и Ванюшка-крестник ходили по деревням
за подаянием. Отец, после приезда на побывку года два тому назад, как в воду
канул. Ни костей, ни вестей.
Крепко достался мне этот этап. Я весь перемерз, весь испростыл. Даже по
дому ничего не мог делать и стал обузой для семьи. В конце концов слег и
провалялся всю зиму на печке.
Весной, кое-как встав на ноги, поступил в перевозчики. На перевозе
платили натурой - хлебом, картошкой, иногда и копейки перепадали.
Стало немного легче жить семье.
Но крепко засела во мне бурлацкая зараза. Я ненавидел свою работу
перевозчика. И, как только поплыл осенний лед, я пешком отправился из
родного поселка снова на чужую сторону.
- Прозимуй дома, - уговаривала меня мать. - Ну куда ты, на зиму глядя?
- Нет, мать! Чтобы попасть на какой пароход или баржу, надо прозимовать
в затоне. Весной никуда не поступишь.