"Микки Спиллейн. Ночь одиночества" - читать интересную книгу автора

войлока, прибитый к низу двери, не пропускал свет на улицу. Выключатель,
вмонтированный в дверной косяк, автоматически включал свет, когда дверь
закрывалась, и выключал, стоило двери открыться.
Я оказался в лучах света в прихожей, на меня внимательно смотрела
девушка, сидящая за столом. Она нетерпеливо протянула руку за карточкой и
тщательно сверила ее с контрольной. Возвращая мне карточку, она обдумывала
вопрос.
- Вы от?.. - Она запнулась.
- Филли, - быстро вставил я, надеясь, что ответил удачно. Видимо, я
сказал что-то для нее значащее, так как девушка указала мне на дверь,
находившуюся за столом, в дальнем углу прихожей.
Девушка нажала кнопку где-то под столешницей. Мне пришлось немного
подождать у двери, пока я не услышал зуммер и щелчок замка.
В комнате, где я оказался, находилось двадцать семь человек, я быстро
и тщательно всех пересчитал. Все они были очень заняты. Несколько человек,
стоя вокруг стола, делали подборку из газетных и журнальных вырезок. В
углу комнаты была расположена фотоаппаратура, с помощью которой фотограф
снимал эти подборки, разложенные на столе, тут же получая микрофильм.
Около карты, висевшей на стене, о чем-то тихо говорила небольшая группа
людей, но я не мог расслышать, о чем именно.
Тут я увидел второго парня в армейской куртке. Он держался около
человека в пальто, который, видимо, был боссом, проверяющим, как здесь
идут дела. Перемещаясь от группы к группе, он делал замечания одним,
подбадривал других и хвалил третьих.
Я пробыл в комнате не менее пяти минут, прежде чем люди стали
замечать меня. Сначала это были случайные взгляды, затем более
пристальные. Но стоило мне посмотреть в сторону смотрящего, как он тут же
опускал глаза. Человек в пальто нервно поджал губы и улыбнулся мне.
Я уселся за стол, положил ногу на ногу и закурил, выпуская длинные
струи дыма. Курил и наблюдал, стараясь понять, чем они здесь все
занимаются. Некоторые из присутствующих были похожи на типичных
коммунистов с карикатур. Пока я сидел, вошли еще несколько молодых людей и
присоединились к работающим группам, словно только вчера они оставили
здесь незавершенную работу. Вскоре и они стали поглядывать на меня, но как
только я встречался с ними взглядом, поспешно опускали глаза. Это
становилось похожим на игру. И еще я заметил, что тот человек, за работой
которого я наблюдал, замечая это, тут же принимал напыщенно-важный вид.
Взглядом я перебрал всех и наконец остановился на человеке в пальто,
главном здесь, его слово было законом для остальных. Двадцать минут
двенадцатого он начал обходить работающие группы, показывая им самое
важное из сделанного или подводя какой-то итог.
В конце концов он подошел ко мне, какую-то долю секунды поколебался,
затем прошел мимо к следующей группе. Я, как бы подыгрывая ему, тоже
направился к одному из столов и уселся на его край, взяв один из лежавших
на нем листков. Крашеная блондинка, сидящая за столом, не могла справиться
с дрожью в руках.
Тогда я понял, в чем дело. Я читал программу действий на неделю,
написанную в форме указаний. Я находился в центре связи с Москвой. Так
просто попал в самое сердце и читал один за одним листки указаний.
Прочитав, я вернулся на свое место и улыбнулся. И тут же все заулыбались.