"Норман Спинрад. Последний рубеж (Журнал "Если")" - читать интересную книгу автора

выглядеть настоящим солдатом. Я собрался было приказать ему не тратить зря
патроны, но передумал: если это помогает ему, то ладно.
Рвотный газ, конечно, был лишь разминкой, и, когда мы вышли из его
облака, випы взялись за нас всерьез. Сперва у парней не выдержал мочевой
пузырь, потом прямая кишка. Нас обрабатывали чесоточными, затем
морозильными лучами - короче, в ход пошло все, кроме "крупного калибра".
Кто-то из ребят уже не выдержал, в основном те, которые пробыли здесь
слишком долго и приустали от всех этих "развлечений".
Я обернулся взглянуть на парнишку - заметил ли он, что я не кончаю
повернувших обратно? - но ему было не до меня: он корчился, чесался и
дрожал, но продолжал бежать в нужном направлении и непрерывно палить.
Крепкий парень.
Когда мы поднялись до середины склона, я обнаружил, что потери не столь
уж и велики - более половины взвода продолжало наступать. Мы уже видели
колпаки виповских бункеров: стальные блоки с амбразурами для запуска
ракет, газовыми трубками и щелями для лучевых установок. В каждом колпаке
есть один большой люк. Механизмы и аппаратура укрыты под землей.
Тут они пустили в ход "крупный калибр".
Сперва афрогаз. Никогда не пробовали сражаться, когда все мысли и
чувства заняты женщинами, словно ты приехал в мексиканский приграничный
городок после десяти лет одиночного заключения? Так вот, сначала афрогаз,
а затем лучи паники.
Я чесался, вопил и видел вокруг чудовищ, словно в приступе белой
горячки, но я к этому привык. Видите ли, я на войне уже шесть месяцев. А
вот мой взвод начал таять на глазах. Нас назначили атаковать бункер номер
два, и парни по одному сходили с дистанции. Вскоре, помимо меня, остались
только Андерс, Браун, Маккаллер и Джентри. И парнишка. "Ничего себе, -
подумал я. - Вот уж действительно крепкий парень".
Ярдах в пятидесяти от бункера началась зона лучей самоубийства.
Разумеется, нас под завязку накачали гипновнушениями, и, едва мы ощутили
знакомое стремление перерезать себе горло, в крови подскочил уровень
адреналина и мы впали в состояние, которое психиатры называют "карусель".
Мы штурмовали холм, а в голове вертелось единственное слово: "Убей! Убей!
Убей!" Или так, или удирать во весь дух, как перепуганный кролик.
Продолжая кричать "Убей!", я ухитрился высвободить кусочек сознания и
проверить, кто остался рядом. Андерс, Джентри и Браун улепетывали к
траншеям. Остались я, Маккаллер и парнишка.
"Убей! Убей! Убей!" На последних пятидесяти ярдах перед бункером луч
самоубийства становится с каждым шагом сильнее. Но в нас троих этого
"Убей!" оказалось достаточно. Мы вскарабкались на колпак бункера, отыскали
люк, я вытащил гранату, и тут они пустили в ход оружие ближнего боя.
Секунду назад мы орали "Убей!", а в следующую уже любили всех випов. Да
как нам в голову могла прийти даже мысль навредить таким симпатичным
зеленым созданиям? Ведь они никому не причиняли вреда. Они любят нас всех
нежной братской любовью. Милые маленькие Братцы Кролики... Дорогушечки
випы...
Маккаллер зарыдал и слез с колпака. Он свое получил. А вот у парнишки,
наверное, братьев не было. Он меня куда-то поволок. Зачем? Все равно я ни
за что на свете не обижу малюток випов. Дорогих моих братишек. Малышей
мохнатеньких...