"Норман Ричард Спинрад. Русская весна " - читать интересную книгу автора

"Красной Звезды". В советской экономике не было более агрессивного
предприятия, и европейцы с некоторым беспокойством окрестили его "большой
Красной Машиной". Эта фирма была детищем Русской Весны - "нового мышления" и
идеи "Единой Европы от Атлантики до Урала". Она считалась любимицей
советской внешней пропаганды. Эта фирма (полное название: "Красная Звезда,
акционерное общество с ограниченной ответственностью") ловко вписалась в
Объединенную Европу, хотя шестьдесят процентов акций принадлежали Советскому
правительству. Остальные свободно обращались на Большой бирже; это было
затеяно, чтобы фирма считалась европейской транснациональной компанией.
"Красная Звезда" так и работала. Она продавала русское зерно, масло,
минералы, меха, мебель, станки, икру, медицинское оборудование, услуги по
запуску спутников, рассекреченную аэрокосмическую технологию и, как
утверждали некоторые, даже гашиш из Средней Азии. Половина доходов в виде
товаров народного потребления переводилась в Союз, половина
реинвестировалась в Европе, заглатывая акции европейских корпораций так же
эффективно, как японцы - американскую недвижимость. Юлий Марковский еще
мечтал о вступлении Советов в Объединенную Европу, а на деле они уже
контролировали один из самых крупных и преуспевающих европейских концернов.
На Западе его знали как "большую Красную Машину", а здесь, в Москве, -
как "СССР, Инкорпорейтед". Капиталистическая транснациональная корпорация,
имевшая за спиной капитал всей нации, - дьявольски успешный пример
социалистического предпринимательства, спасшего, как говорили, саму
перестройку, начав заполнять магазинные полки и сделав возможной частичную
конвертируемость рубля.
Чего же хотела могущественная "Красная Звезда" от скромной студентки
Сони Гагариной? Ей не пришлось долго ждать. Двадцать минут еще не прошли,
когда подъехал ярко-красный "ЗИЛ" в экспортном исполнении - такие чудища
обычно поставлялись правящей элите нищих стран третьего мира. Этот бредовый
автомобиль плавно, будто царская карета, вырулил к Ленинским горам, проехал
через оживленный центр Москвы и высадил Соню на проспекте Маркса перед
фасадом такой же бредовой башни "Красной Звезды", возвышавшейся над Кремлем
и Москва-рекой. Это было здание в тридцать этажей, в солидном
административном стиле, но русифицированное - со стенами из розового стекла,
цоколем черного мрамора и полосатой красно-золотой, как у церкви, луковицей,
увенчанной огромной красной звездой. Звезда сияла по ночам неоновым светом,
а по цоколю были запущены модернистские барельефы на героические темы. Это
безвкусное сооружение напоминало разом архитектуру Токио и рисунок из
"Крокодила". Было в нем еще что-то, непонятно откуда взявшееся,
раздражающее - наглый юнец среди массивных и тяжеловесных старцев.
Кабинет Виталия Куракина тоже оставлял странное впечатление. Из
огромного окна был виден древний Кремль и Красная площадь, и эти символы
русского могущества казались архаичными и ненастоящими при взгляде отсюда,
сверху вниз, - из мирка современной мебели, хрома, полированного тика,
черной кожи и компьютерных терминалов. Вся обстановка противопоставляла
кабинет символике матушки-России; так могло выглядеть любое учреждение
развитого мира.
Куракин, казалось, чувствовал себя здесь как дома, он и выглядел как
посланник извне, наместник интернационального гиганта. На вид ему было лет
тридцать пять - сорок. Каштановые волосы с легкой сединой, дорогая стрижка,
скрывающая уши до мочек, - этакое консервативное щегольство. Он был одет в