"Стивен Спрюлл. Гемофаг (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

стороны веранды, скроют кое-какие недостатки свежей листвой, но сейчас все
это выглядело скоре как развалины.
- Подойди.
Приглушенный голос Зана. Тут Меррик увидел его - высокий серый
силуэт, плавающий в прямоугольнике треснувшего окна. Миновав калитку, он
поднялся к веранде по травянистому склону, и грудь его сжималась от ужаса.
Заскрипели под ногами доски - последняя система предупреждения, которую
никому не отключить. Звонкая наружная дверь, ручка, холодная,
неподатливая. Меррик отступил на несколько шагов. Зан глядел на него без
всякого выражения на смуглом гладком лице. Соболиные волосы он подстриг
коротко, как шерсть пантеры.
- Сегодня у меня был вызов. Молодая женщина умерла в ванне. Вены
вскрыты, исчезло много крови. Ты?
- Я этого больше не делаю. Беру немного, когда они спят. Хочу их
убивать, но не убиваю. Мы - львы, они - зебры, но наутро они все
просыпаются. Потому что теперь я такой, как ты. Ты это сделал.
Меррик тогда взялся за плеть не дрогнув, шрамы оставила его
собственная рука. Как может правильный поступок ощущаться таким не
правильным? Он позволил логике загнать себя в капкан: только он может
остановить Зана, следовательно, если он этого не сделает, кровь на его
руках.
И потому я похоронил своего сына тринадцать лет назад, чтобы спасти
легион чужих людей. Потому что они похожи на нас. Они вспыхивают и гаснут
в мгновение ока, но у них наши лица. А у нас - их. Неужели Зан забыл свою
мать, которая была из людей?
У Меррика сжалось сердце. Пятьсот лет, и кости ее стали прахом, но он
ее не забудет. Она в Зане, ее смуглая красота в его лице бедуинского
шейха, молодом навеки.
- Ты получил то, за чем, пришел, - сказал Зан.
В мозгу Меррика слышался тот же голос, и он молил:
"Не оставляй меня, прошу тебя..."
Но я его оставил.
Меррик увидел мысленным взором келью, как заставлял себя видеть
каждый день: Зан, скорчившийся на лежанке, придавленный бесконечной
однообразной тьмой, лишенный будущего, и оставлены ему лишь все
воспоминания, вся охота, льющаяся кровь. Видел ли он их во тьме -
призраков с разорванным горлом и багряной грудью, произносящих бледными
губами безмолвные укоры?
Молился ли он?
Выпусти меня, и я не буду больше убивать.
И тут неуловимая дрожь касается его подошв. Прижимая ладони к двери,
он задерживает дыхание, ожидая другой, страшной иллюзии. Земля дрожит, ее
глухой рокот поглощается оглушительным треском, бетон разрывается от пола
до потолка, осыпая его крошкой. Сердце прыгает у горда, он бросается к
стене и прижимается глазом к пролому, смаргивая струи пыли, вопя от
облегчения, найдя изломанную линию дневного света, всего два дюйма, все,
что ему нужно.
Меррик ощутил, как свет избавления заливает его собственные глаза.
Чудо. Ты это был, Бог? Или дьявол? Кто бы ни устроил то землетрясение, я
благодарю тебя. Еще один шанс, для нас обоих.