"Саша Соколов. Palissandr - c'est Moi?[x]" - читать интересную книгу автора

Саша Соколов.

Palissandr - c'est Moi?[x]

Литературно-художественный журнал "Глагол", No6, 1992.



Посвящается ОМ, АБ, ДД, АЖ, АЦ


Создатель изысканных прозаических партитур Набоков не понимал
назначения музыки. Сартр поплыл по течению экзистенса и потерял его смысл.
Недостойный их современник, я утратил вкус лишь к сюжету. А любит Б, Б - В,
В - Г. Какая докука. Если любое сравнение клавдикант, то всякий сюжет -
инвалид высшей марки, член привилегированной гильдии калик перехожих, коего
благодетельная вдова залучает под вечер дабы умыть безногому ноги его.
Самовар поспевает - смеркается - лается на луну. И не успела еще догореть
лучина, а уж лукавые жмурки не отличить нам от пламенных ласк. Жанр
федотовской кисти. Пост мортем. Сюжет навязан художнику сочинителем С, в
чьей неразборчивой памяти оживает уж случай в булочной. Чу: ничем не
бравируя и ничуть не рисуясь, туда является некто и спрашивает, а нет ли
изюму. Ставя русскую истину - как бы та ни была горька - выше приторного
притворства японского этикета ему отвечают прямо: Вот, нету. Однако
пришедший не успокаивается на достигнутом. А батоны с изюмом? - молвил он с
едва уловимым поклоном. И возражали: Вот, есть. И тогда говорит им спокоино
и просто: Наковыряйте-ка с фунт. И отныне - в святцах от городского
фольклора. Да чем же так дорог нам образ данного покупателя? Какие качества
привлекают нас в этом герое? Пытливость? Находчивость? Неуспокоенность?
Несомненно. Но в первую голову - дерзновенность. Она завораживает. Она
заразительна. И когда я слышу упреки в пренебреженьи сюжетом, мне хочется
взять каравай словесности, изъять из него весь сюжетный изюм и швырнуть в
подаянье окрестной сластолюбивой черни. А хлеб насущныи всеизначального
самоценного слова отдать нищим духом, гонимым и прочим избранным. Говоришь
ли об отделеньи изящного от государства - политики - средств информации -
средств производства и производства средств? - встрепенется имеющий уши. Ты
- говоришь. Я - кричу. Ибо чем, кроме крика, рассеять нам тут окрестную
мглу. Но жизнь продолжается, и ни дня не обходится без сюжета. Смотрите,
смотрите, Г любит Д! Вы шутите. Истинный крест. А Д? А Д обажает Е. А вон
там, левее, в затхлом углу, Е - ╗. А меж тем профессор Южнокалифорнийского
университета Ж ежезимне наезжает кататься на лыжах в Вермонт к сочинителю С.
Целыми днями сидя на застекленной террасе виллы с видами на глазированные
хребты, приятели попивают глинтвейн и красиво грассируют про российскую
литературу. И если в районе обеда оба еще довольно тверды в убеждении, что
- одна, то уже ближе к ужину отчетливо различают: две. И если на завтрак
чего-то и хочется, так лишь полицейского чаю. Но если поэт делит всю ее на
написанную с разрешенья и - без, публицист Юрий Мальцев - на вольную и
невольную, летописец Владимир Козловский - на подцензурную и нецензурную,
переводчик Барбара Хельдт - на мужскую и женскую, пятый муж моей бабушки
пушкинист Дмитрий Дарский - на пушкинскую и всю остальную, если