"Брайн Стэблфорд. Центр не удержать ("Битва за центр" #3)" - читать интересную книгу автора

уже столько обманов и предательства, что и этот шаг можно было рассматривать
как умелый маскарад. Как я могу быть уверен, что они не хотят взорвать
макромир к чертям?
Меня снова используют. Как посредника, не совсем понимающего расклад
событий. Хотелось бы знать, что в конечном счете из меня не сделают
жертвенного козла, который покорно топает на казнь, или, что еще хлеще, Иуду,
ведущего на погибель моего двойника и его друзей.
Я хотел - но не мог быть уверенным. Нив чем.
Закончив свою речь, Нечто, присвоившее лицо покойного и оплаканного друга,
сунуло мою горгонью голову под мышку и удалилось прочь среди всеобщего
недоумения.

Глава 31

Мне снилось, что я окутан змеями, они скручиваются и свиваются вокруг
тела, а их теплые полированные чешуи скользят по моей коже. Кольца не душат,
как у удава, нет, просто сжимают и держат ласково, но крепко, надежно. Их
глаза светятся в темноте, их головы касаются меня, и раздвоенные язычки
ласкают мое лицо.., пробуют его...
Потом сон ушел, и вернулся тот, прежний - сон Сотворения, в котором жизнь
зарождалась в виде облаков газа, плывущих в межзвездном пространстве, а после
изливалась в крошечные светящиеся колодцы - солнечные системы, находила ниши в
плотной атмосфере газовых гигантов, в океане мировых вод.
Космос был офомен, и вся материя, находившаяся в нем, была всего лишь
вихрем пыли, который несли беспечные энергетические ветры. Молекулы были столь
ничтожны, что вся жизнь, все облако, носившееся во Вселенной, казалась тенью,
призраком - бледным и невнятным. А потом пришло то, что приходило раньше, -
оно не было жизнью, напротив, оно угрожало ей, но я не мог постичь его сути.
Однако мое восприятие стало меняться, и безбрежное море звезд пропало из
виду. Вместо этого перед взором проносились молекулы, занятые игрой-эволюцией,
образующие все более и более сложные клетки, затем многоклеточные создания,
усложнявшиеся с ходом времени. Теперь я понял узор жизни, ее структуру. Она
простиралась в бескрайнем космосе. Она походила на дерево, раскинувшее свои
ветви, внедрившее свои корни повсюду. Это дерево цвело и плодоносило там, где
его ветви соприкасались с миром, где могли расцвести цветы и завязаться плоды.
Я видел Землю как один плод, Тетру - как другой, галактики - как ветви. Плоды
светились изнутри, а цветы пели, наполняя бесконечность ароматом.
Это дерево было домом для многих других сообществ, для других существ -
для птиц и лягушек, для насекомых и червей. И хотя многие из них всего лишь
паразитировали на дереве, оставляя после себя следы разрушения, они не были
опасны для его существования. Я знал, что изменения, приносимые ими, - всего
лишь неизбежный ход времени, смерть и превращение, неизменное равновесие.
Но потом я заметил иной изъян на дереве - омертвение. Оно протягивало
гибельные пальцы к цветам, лишая их красок, к плодам, высушивая их в уродливые
рожки. Эта гниль принимала форму обитателей дерева, крошечных паразитов, и
могла воспроизводить себе подобную псевдожизнь, нарушая равновесие и
постоянство: либо уничтожала она, либо уничтожали ее. И другого выбора не
существовало, касалось ли это целого дерева или частей его, пораженных
напастью. И было еще много здоровых ветвей, на которых цветы поражали своей
красотой, а плоды - изобилием, но много было таких, что уже ссохлись и