"Брайн Стэблфорд. Центр не удержать ("Битва за центр" #3)" - читать интересную книгу автора

почернели, и тех, где жизнь и смерть вели борьбу между собой. В конце концов
судьба всего дерева была поставлена на карту, и от исхода каждой такой
крошечной битвы зависела участь целого.
Тут я проснулся, смертельно уставший от сознания того, что все это
происходило раньше и будет происходить снова и снова. Я уже не владел
собственным мозгом, каждый раз, когда хрупкое сознание было потревожено,
воображение - или же зловещая копия чуждой программы - отвоевывало
пространство, силясь обрести владычество надо мной.
Но я пока был собой. Моя сущность была невредимой.
По крайней мере пока. Неизвестно было, сколько времени паразит сознания,
похожий на квартиранта в мозгу Тульяра, будет мирно похрапывать, ожидая своего
часа.
При других обстоятельствах я занялся бы тщательным анализом своих снов.
Сейчас, едва открыв глаза, я столкнулся с проблемами посерьезнее.
Перво-наперво выяснилось, что кошмарный сон о змеях был отчасти в руку. Я
был спеленут толстым клейким жгутом так, что напоминал окуклившуюся гусеницу.
Из этого кокона торчала только голова. Я дернулся, стараясь освободиться, но
руки были туго припеленуты к бокам. Пока я брыкался, выяснилось, что путы
крепки, но тем не менее позволяют мне болтать ногами. Небольшое утешение -
знать, что тебя подвесили вверх головой, но и то ладно в этой веселенькой
истории. Не говоря уж о том, что вообще остался в живых.
Я попытался подвигать пальцами. Безуспешно. Огнемет я наверняка потерял,
даже не узнав - довелось мне выстрелить или нет.
Огонек на шлеме все еще работал, можно было покрутить головой и осветить
сумрачные окрестности. Выяснилось, что я подвешен в какой-то камере, в толще
серых, лишенных листвы ветвей. Поверхность казалась сферической, но по стене
шли утолщения, жесткие на вид, словно покрытые засохшим клеем, который тут и
там собирался в капли, застывшие прямо перед падением.
Нижняя часть сферы была завалена чем-то большим и белым - точь-в-точь мячи
для регби длиной в метр и толщиной в рост человека. Куча кое-где была покрыта
слизью. Они выглядели как яйца гигантских насекомых, а при мысли о том, что за
отпрыски должны появиться из них на свет, меня передернуло.
С потолка каморки свисали пряди высохшей, некогда клейкой субстанции с
аккуратно упакованными свертками. Тут я понял, что эти упаковки похожи на меня
- у всех сверху торчали головы, но, увы, ни одна даже отдаленно не напоминала
человеческую; скорее, они выглядели как головы насекомых. Как и у всех
насекомых нижних уровней Асгарда, глаза у них были как у ночных млекопитающих.
Усики, щупы, жвала - как у насекомых, а глаза - просто гляделки - невинные,
большие, влажные. Как и я, пленники были еще живы - их усики и рты двигались,
словно они беззвучно разговаривали или пели. Некоторые пялились на меня, пока
я смотрел на них, будто сочувствуя моей ужасной участи. Ручаюсь, последнее
было чистой игрой воображения.
Все мы были подвешены в некоем подобии кладовой - припасы для детишек,
которые вскорости вылупятся из чудовищных яиц.
То, что летело за нами к Центру Асгарда, поймало меня и утащило в свое
гнездо. Вот не знаю - благодарить ли его за то, что не разорвало меня в
клочья. Затем я подумал, скоро ли начнут вылупляться детишки, сколько времени
понадобится гусеницам, чтобы сожрать меня целиком, если они начнут с ног.
Потом вспомнил, как слизняки наверху мучились со скафандрами, значит, и
гусеницам нужно какое-то (интересно - какое?) время, чтобы прогрызть