"Иван Фотиевич Стаднюк. Война (книга 1)" - читать интересную книгу автора

командармов. Они, надо полагать, понимают, что армия для того и
существует, чтобы быть в постоянной боевой готовности. А тем более когда
со стороны границы дышит грозой.
В коридоре вдруг послышался приближающийся глухой топот. У двери шаги
замерли, и тотчас же раздался тихий стук. Вошел дежурный по госпиталю -
молоденький военврач в белом халате и с противогазом через плечо.
- Товарищ Маршал Советского Союза! - срывающимся голосом обратился
он. - Вас срочно просят к телефону!..
Борис Михайлович поднялся и с неуверенностью сказал:
- Я постараюсь вернуться, Нил Игнатович.
- Не надо, голубчик... У тебя дела, - грустно ответил профессор. - И
я устал... Прощай...
Когда за маршалом Шапошниковым закрылась дверь, Нил Игнатович напряг
слух, чтобы по его шагам определить, спокойно ли идет маршал к телефону.
Но шагов не расслышал, будто там, за порогом госпитальной палаты,
разверзлась пустота. Он вдруг явственно ощутил эту пустоту, наполненную
тихим звоном, только уже не за дверью, а вокруг себя, ощутил бездну, среди
которой куда-то плыла, чуть покачиваясь, его невесомая койка с его
невесомым телом. Он вслушался в необыкновенную легкость своего тела и,
подивившись столь необычному состоянию, хотел придержать на себе простыню,
чтоб она не соскользнула куда-то в пустоту. Но не ощутил ни своих рук, ни
своего тела.
"Вот оно, пришло", - с отчетливой ясностью, спокойно подумал он.
Профессор Романов умирал от старости, от изношенности организма, он
это понимал и относился к смерти без страха и смятения. Сейчас ему стало
ясно, что он уже мертв, что продолжает еще пока жить его мозг, растрачивая
последнюю энергию на осознание того, что с ним происходит... Вдруг он
почувствовал, как шевельнулось в груди сердце и будто растаяло. "Неужели
еще не конец?" Вскоре сердце шевельнулось опять - медлительно, без
натуги... И затихло на пол-ударе... Нил Игнатович затаил дыхание, чтобы
прислушаться к своему сердцу, а когда через какие-то мгновения попытался
перевести вздох, легкие не послушались его, будто из палаты исчез
воздух...
Была еще суббота, 21 июня 1941 года...


7

"С чего же все началось?.." - задал сам себе вопрос генерал Чумаков.
Привычка искать несколько отвлеченные подступы к проблеме, которой
занята его мысль, осталась у Федора Ксенофонтовича со времен бдений над
академическими программами. Сейчас Чумаков сидел на скамеечке под сенью
клена во дворе штаба округа и размышлял. За решетчатыми воротами на
солнцепеке он видел свою эмку, возле которой возился перед дальней дорогой
в Крашаны красноармеец Манджура. Полковник Карпухин еще где-то бегал по
отделам штаба, утрясая и согласовывая многочисленные вопросы, связанные с
укомплектованием корпуса личным составом, расквартированием частей,
снабжением... И Чумакову ничего не оставалось, как терпеливо коротать
время в размышлениях, ибо, если говорить по чести, он сам тоже должен был
заниматься этими важными делами, но вникнуть в них еще не успел.