"Иван Фотиевич Стаднюк. Люди не ангелы (Роман в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

А слепой на один глаз Карько будто и не замечал на себе лихого
наездника; он даже перестал шевелить губами и, склонив голову, забылся в
сладкой дреме.
Павлик тем временем занялся делом: он увидел, что белое пятно на шее
Карька сохранило следы смолы, и стал старательно очищать острыми, с
черными каемками ногтями каждую шерстинку.


Белое пятно на шее лошади еще осенью замазал отец Павлика - Платон
Гордеевич Ярчук. Для чего? О, Павлик хорошо помнит эту поначалу печальную,
а потом радостную для него историю.
Карько на подворье казался Павлику таким же привычным и необходимым,
как дверь и окна в доме, как колодец за воротами. Сколько помнит себя
Павлик, столько помнит и Карька. И всегда конь был слепым на один глаз,
всегда на карем фоне его шеи белым лишаем выделялось пятно.
И вот все чаще стали слышаться в доме разговоры, что пора купить
нового коня: Карько и стар, и слеп, и люди смеются над ним. Прошлой
осенью, когда натрудившаяся за лето телега была поставлена под навес,
Павлик однажды утром обнаружил стойло Карька пустым. Опрометью бросился к
матери, которая сердито совала в печь горшки, увидел ее заплаканные глаза
и ни о чем не стал расспрашивать. Вышел во двор, влез на старую, высокую,
словно тополь, грушу-гливку, какие растут только на Винничине, и долго
смотрел поверх вдруг ставших маленькими, как пчелиные ульи, кохановских
хат на сгорбившуюся дорогу, ведшую через опустевшие поля в местечко
Воронцовку, на юлившую к далеким лесам речку Бужанку. Обычно Павлик любил
на верхушке груши распевать песни и смотреть в зовущие, загадочные синие
дали, мечтать о том, что хорошо бы иметь крылья и полететь бы вон туда,
далеко-далеко, где уткнулась в небо труба сахарного завода, сесть бы на
эту трубу и хоть раз плюнуть вниз, чтобы посмотреть, как долго плевок
будет падать на землю.
Но в это утро не хотелось Павлику ни петь, ни летать. Небо, к
которому он был так близко, казалось неласковым, холодным. Откуда-то
приплыла паутина и стала назойливо липнуть к лицу. Даже случайно
удержавшаяся среди опаленной осенью листвы, похожая на кривой огурец
груша - зеленая и мокрая от росы - не казалась необычайно вкусной, как
всегда.
А вечером отец вернулся с ярмарки без Карька. Повесил в сенях на
гвоздь уздечку, зашел в хату и, перекрестившись на образа, уселся за
стол...
Но детское горе забывчиво. Уже в следующее воскресенье Павлик с
нетерпеливой радостью ждал отца, который ушел на ярмарку покупать нового
коня. И вот она - радость! Конь, тоже карей масти, стройный и непривычно
красивый, входит во двор. Выбежала из хаты мать. Вытирая фартуком руки,
она счастливыми глазами смотрела на мужа - гордого и чуть смущенного.
Хороший конь! Правда, и у него, кажется, один глаз не того...
Новый конь, как только отец закинул уздечку ему за шею, радостно
заржал, уверенно подошел к корыту, попил воды, а потом так же уверенно
направился к стойлу. Мать с недоумением глянула на отца и махнула на коня
рукой, остановила его. Павлик первый рассмотрел на шее лошади затертое
смолой белое пятно и радостно заверещал: