"Иван Фотиевич Стаднюк. Люди не ангелы (Роман в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

На кухне Оляниного дома стоял теплый и густой бражный дух. Оляна,
сгорбившись, сидела на низком стульчике и, поглощенная тревожными мыслями,
подкладывала небольшие пучки соломы в лежанку. Солома горела неторопливо;
острые языки огня лениво лизали черное днище вмурованного в лежанку
железного куба с закваской. От залепленной тестом крышки куба протянулась
к бочке с холодной водой труба змеевика. Спиралью ввинтившись в воду,
труба у самого днища протыкала деревянный бок бочки, и из нее тонкой
струйкой сбегала в стоящую на полу бутыль самогонка.
От долгого сидения у Оляны ломило спину. Позади - бессонная ночь:
много ведь надо нагнать самогонки, хотя Оляна и не была намерена
устраивать для Назара шумную и вызывающе-богатую свадьбу.
Можно бы Назару еще годок-два парубковать, но Оляна решила женить
сына этой осенью. Нужно дробить хозяйство, делить землю, продавать скот.
Получила Оляна от старшего сына Ивана письмо из Харькова. Иван пошел
далеко: закончил в прошлом году Киевский кооперативный институт и работал
сейчас инспектором кооперативного союза. Много раз читала и перечитывала
она Иваново письмо. И непонятно, о ком сын больше тревожится: о себе или о
матери? Наказывает как можно быстрей женить Назара и выделить ему
самостоятельное хозяйство; советует продать волов, половину коней,
рассчитать всех наймитов. А как только объявят в Кохановке об организации
колхоза - вступать в него первой и звать за собой людей. "Не дай бог, -
пишет Иван, - чтоб я оказался сыном раскулаченных. И вас заметут на
Соловки, и меня погонят из партии".
Может, не послушалась бы Оляна сына, если б те же советы не дал ей
еще один верный человек. Оляна не знала ни его имени, ни места жительства.
Впервые появился он в ее хате лет шесть назад.
Стояла осень с докучливой дождливой мглой. В одну из глухих ночей
Оляна была разбужена остервенелым лаем пса. Кто-то стучался в ворота.
Вскоре в ее хате снимал с себя брезентовый дождевик крупный мужчина со
смуглым, цыганским лицом. Оляну поразили черные пронизывающие глаза
незнакомца, в которых светился какой-то устрашающий ум.
Мужчина потребовал завесить окна. Затем сел за стол и тоном хозяина
приказал дать поесть и выпить. Оляна ни о чем не расспрашивала - сердцем
чувствовала, что человек этот прибыл к ней неспроста. Заметив, как бросил
ночной гость недовольный взгляд на проснувшегося Назара, догадалась, что
предстоит какой-то важный, тайный разговор. Велела Назару перейти спать в
соседнюю комнату.
Когда на стол были поставлены миски с едой и графин настоянной на
смородине самогонки, мужчина достал из-за пазухи конверт и протянул Оляне.
Она увидела на конверте знакомый корявый почерк и чуть не сомлела.
Это было письмо от мужа, ушедшего в девятнадцатом году с петлюровцами и
пропавшего без вести.
Из письма узнала Оляна, что ее Трифон жив и здоров, находится в
Польше и готовится к "вызволительному походу" на Украину. Писал Трифон,
что какая-то украинская национальная рада требует от земляков материальной
поддержки и что Оляна должна эту поддержку оказать - и раде и ему. Не
знала она, что в углу каморы, под полом, закопан глиняный кувшин с
золотом, которое Трифон награбил у богатых местечковых евреев. Он велел
откопать это золото и передать человеку, привезшему письмо.