"Иван Фотиевич Стаднюк. Люди не ангелы (Роман в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

Ослушалась Оляна мужа: отдала только половину золота. Но через год
снова нагрянул знакомый посланец из Польши: Трифон требовал вторую
половину клада. Пришлось отдать...
Потянулись мучительно долгие годы ожидания, годы затаенной, как у
лесного зверя, жизни. Блекла питавшая раньше силы надежда. Стал забываться
Трифон. И вдруг в самые жнива, в короткую августовскую ночь, к Оляниному
подворью подкатила одноконная бричка. Приехал тот же самый мужчина -
постаревший, обрюзгший; только черные глаза его оставались живыми и
острыми.
Письмо от Трифона не привез; сказал, что границу переходить очень
трудно и в случае провала, если письмо попадет в руки ГПУ, ей, Оляне,
несдобровать. Встревожилась... Расспросила о муже. Затем до утра слушала
гостя.
Гость долго рассказывал. Потом спросил о неожиданном: слышала ли она
что-нибудь о старинных подземных ходах, которые где-то есть под Кохановкой
и под примыкающим к ней лесом. Оляна, конечно, слышала, будто есть такие.
Как-то на огороде Захарка Ловиблоха обвалилась во время пахоты земля и в
образовавшуюся яму чуть не влетел конь. Захарко затем целую весну засыпал
тот провал. А еще раньше мальчишки раскопали в лесной гущавине
обвалившийся погреб, сквозь него проникли в подземный ход. Но прошли по
нему недалеко: тухли свечки, и не хватало воздуха, да и гадюк боялись,
которых там было видимо-невидимо.
Попросил гость исподволь подробнее разузнать о ходах, а затем
посоветовал самое главное: пускать по ветру хозяйство, записываться в
колхоз и звать за собой всех кохановских богатеев. Но чтоб через два-три
года в колхозе не осталось ни одной лошади, ни одной пары быков. Урожай
сжигать на корню и в скирдах. Нужен голод. Нужен мужичий бунт. Тогда
придет на помощь заграница. Войска украинской национальной рады наготове.
Трифон в этих войсках ходит в чине полковника.
Оляна смотрела гостю в самую душу. Проговорился он, что Трифон
заболел чахоткой. Почувствовала - и еще чего-то недоговаривает; не помогал
ему и грозный ум в глазах - отводил их под ее пытливым и чутким взглядом.
К утру гость захмелел от выпитой самогонки, пустил слезу, со злобой
заговорил о том, что трудно украинцам на чужбине. Много черной зависти
среди них, звериной лютости, беспощадности друг к другу. Грызутся как
пауки в банке. И это на глазах у поляков... А откуда полякам знать, что
настоящий характер Украины совсем не такой? Вот и получается, что из-за
выродков добрые люди холодными глазами смотрят на украинский народ.
Потом грузно поднялся, подошел к ней и, дохнув в лицо тяжелым
самогонным духом, грубо облапил, потянул к кровати. Она беспомощно
отталкивала его, а он горячо шептал на ухо, чтоб плюнула на Трифона и не
ждала, ибо он не лучше других, да и не жилец на белом свете. Сказал, что и
золото, которое она передала Трифону, пошло дымом в варшавских и
краковских ресторанах.
С тех пор лишилась Оляна покоя. Как никогда, почувствовала себя
одинокой, почувствовала жалость к своей серой судьбе. А ведь когда-то
думала, что счастье - в богатстве. И вот она купается в нем, а счастья
нет... Если б взгляд оставлял следы... Сколько смотрела с мольбой на
строгую икону во влажных бликах лампадки, сколько выстояла перед ней на
коленях и отвесила поклонов! Краска сошла на полу в том месте... И душа