"Иван Фотиевич Стаднюк. Москва, 41-й " - читать интересную книгу автора

столь односторонне освещающийся во многих произведениях конца пятидесятых -
начала шестидесятых годов. Предельно краткие определения его дали названия
романам: "Война", "Москва, 41-й". Первый охватывает предвоенные месяцы жизни
советского народа а три недели войны, преимущественно на Западном
направлении советско-германского фронта, второй повествует о событиях с
середины июля 1941 года, принесшей "новый обвал потрясений", когда
фашистские армии упорно стремились захватить северную часть Смоленска, чтобы
"выйти наконец в тылы всей группировке войск Западного фронта, после чего
путь на Москву был бы открыт окончательно".
Читатели сразу же верно оценили самое важное открытие романистом новых
страниц и даже целых глав в грандиозной эпопее второй половины 1941 года,
самостоятельность его взгляда на этот [62] период Великой Отечественной
войны, независимость суждений. Обнаружилось, что Иван Стаднюк ни в чем не
повторяет предшественников, рассказывает много такого, что воспринимается
широкой советской общественностью и как историческое открытие. В сущности,
из романа "Война" и прямо его продолжающего романа "Москва, 41-й" народ
впервые получил реальное, пусть пока не исчерпывающее представление о первом
грандиозном сражении Великой Отечественной войны, существенно предрешившем
исход битвы за Москву (как из повествования "Полководец" Владимира Карпова
он позднее узнает о подлинном характере и значении битвы за Кавказ).
Оставляет неизгладимое впечатление широкая, изобилующая множеством
запоминающихся подробностей и острых драматических ситуаций картина упорных
боев под Смоленском и в самом Смоленске, что завершаются многодневным
сражением под Вязьмой. Ими руководят смелый, умный, находчивый командующий
16-й армией генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин и его талантливый
комиссар Алексей Андреевич Лобачев (их подвиг мечтал запечатлеть сам Михаил
Шолохов в романе "Они сражались за Родину"). Здесь на самом деле смертная
человеческая плоть советских солдат оказалась "крепче огня и железа". Бои,
продемонстрировавшие способность русских и погибая, оставаться
несломленными, сильно охладили наступательный пыл фашистских захватчиков,
лишив их безоглядности в наступлении на Москву.
То же самое, но уже всем немецким армиям группы "Центр" преподнесло
сражение под Смоленском и Вязьмой. Они стали опасаться идти напролом,
отрываясь от военных тылов, как делали до той поры. Хорошо отлаженная,
испытанная на полях Европы военная машина стала давать перебои, стопорить,
тормозить. И оно, это сражение, позволило нашей ставке Верховного
Главнокомандования, выиграв время, подготовиться к разгрому фашистских армий
под Москвой.
В романах "Война" и Москва, 41-й" мы оказываемся свидетелями и
беспримерного трудового подъема, и непрекращающихся, все более ожесточенных
боев между советскими и фашистскими войсками, упорного сопротивления
фронтов, армий, дивизий, групп, полков, батальонов, рот, оказываемого
немецким оккупантам. Радуемся первым, пусть и не очень значительным во
всемирном масштабе нашим победам, таким, как взятие Ярцева подчиненной
генералу Рокоссовскому группой войск, заставивших впервые танки генералов
Гудериана и Гота повернуть вспять, а фашистских солдат удирать, как
освобождение Ельни войсками, возглавляемыми генералом Жуковым, только что
вступившим в должность командующего Резервным фронтом. Надолго, надо
полагать, читателю запомнится и описание осуществляемой отрядом полковника
Александра Ильича Лизюкова защиты Соловьевской переправы, навечно памятной