"Иван Фотиевич Стаднюк. Следопыты " - читать интересную книгу автора

сидел один старшина.
- Где летчик? - взволнованно спросил у него Платонов, когда машина
поравнялась с повозкой и остановилась.
- Он передумал. Решил сначала к артиллеристам зайти, порасспросить там
о своем самолете, - ответил старшина.
Платонов и Атаев соскочили с машины.
- Проведите нас к тому месту, где фашист сошел с повозки, - попросил
сержант старшину.
- Какой фашист? - ужаснулся старшина. Через пять минут старшина
показывал:
- Вот тут он соскочил и пошел напрямик к лесу.
Платонов и Атаев опрометью бросились по еле приметному следу. Видно
было, что немецкий разведчик не шел здесь, а бежал. В лесу, густо усыпанном
прошлогодними еловыми иглами, след исчез. Платонов и Атаев не пытались
искать его. Они спешили к болоту, которое начиналось в двухстах метрах от
дороги.
Сгущались сумерки. Наступал вечер. Сквозь редеющие на опушке ели
виднелось небо - багровое от закатившегося солнца...
Вот и болото. Густой подлесок подступает вплотную к мохнатым кочкам,
между которыми тускло поблескивает рыжеватая вода.
Платонов приложился к биноклю и замер. Он увидел спину переодетого
гитлеровца. Высоко подобрав полы шинели, пригибаясь, гитлеровец барахтался
среди кочек, направляясь к островку с кривой березкой.
Дмитрий Кедров лежал на куче прелого сена у бревенчатой, отдававшей
плесенью стены. Он никак не мог согреться. Одежда на нем не просыхала со
вчерашнего дня, и ее нельзя было отодрать от задубевшего тела. Да и как
отдерешь? Уже вторые сутки руки Дмитрия [198] накрепко связаны за спиной. И
он непрерывно шевелил кистями, стараясь расслабить веревку.
В сарае было сыро и темно, несмотря на то, что посреди него пылал
небольшой бездымный костерок из сухого валежника. У костра молча сидели
немецкие солдаты Вормут и Шинкер. Пламя бросало на солдат красные блики.
Дмитрий видел, что его враги смертельно устали. У солдата, который сидел
ближе к Кедрову, глубоко ввалились глаза, кожа, плотно обтянувшая кости
лица, потемнела, заострились скулы. Уставившись глазами в костер, он сидел
будто окаменевший.
Кедров, несмотря на то, что его прошибал озноб и что вторые сутки
ничего не ел и не пил, чувствовал в себе силу: днем ему удалось час-другой
уснуть на сене. И он еще энергичнее шевелил кистями рук.
"Распутаться бы только. Я с ними справлюсь", - думал он, настороженно
следя краем глаза, как один из солдат клюет носом и с его колен прямо к
костру сполз автомат.
В противоположной стене сарая зияла большая дыра. Сквозь нее виднелось
красное вечернее небо над лесом и кусочек глади озера, на котором
переливались яркие краски заката. Дмитрию чудилось, что это манит его
свобода, такая близкая и желанная.
Казалось, вырвись он за стены этого сарая, на шаг отойди от этого
страшного места - и у него вырастут крылья...
Неожиданно слуха Дмитрия коснулся крик лесной птицы, тревожный,
надрывный: "Ка-гу-гу!.. Ка-гу-у-у!.."
Солдаты, охранявшие пленного, встрепенулись. Один из них вскочил на